Единственная дочь - Анна Снокстра (2016)

Бек схватила телефон; ей нужно с кем-нибудь поговорить. Рассказать кому-то, что с ней только что случилось, чтобы не сойти с ума. Возможно, в прошлый раз это был ночной кошмар, но сегодня все абсолютно реально. Сейчас только полчетвертого утра. Лиззи взбесится, если ее разбудить.

На секунду она взглянула на себя со стороны. Лиззи, наверное, посмеется над ней – боится привидений, как маленькая. Позорище. Вместо этого она написала эсэмэс: «У меня в комнате кто-то был. Мне кажется, в дом забрались». Затем положила сотовый обратно на тумбочку.

Потянулась, чтобы выключить свет, и заметила, что серебряный колокольчик исчез с ошейника Гектора. Привидение не могло этого сделать.

Может, колокольчика и раньше не было, подумала она и свернулась клубком под одеялом.

Она долго не могла заснуть. Когда же наконец отключилась, сны ее были лихорадочными и беспокойными. Она проснулась от испуга, вся в поту. Взглянула на телефон – оказалось, уже четверть двенадцатого. Три пропущенных звонка от Лиззи и два сообщения. Первое: «ха-ха как страшно». Потом, после пропущенных звонков: «Ты в порядке?» Бек написала в ответ: «Да. Все еще собираешься в город? Я тебе все расскажу».

В утреннем свете ее комната выглядела иначе. Мирной и такой родной. Лица Джонни Деппа и Гвен Стефани, фотографии ее и друзей, позирующие Destiny’s Child. Створки стенного шкафа, книжная полка над кроватью; все было таким знакомым. Вчерашний страх казался именно этим: ночным кошмаром. А не чем-то, что могло реально случиться в ее спальне. Но, закрыв глаза, Бек снова видела ту темную тень, неестественно изгибающуюся в углу. Это было реальным воспоминанием, таким же ясным, как подметание полов на работе или путь домой от автобусной остановки.

Ее сотовый зажужжал, это Лиззи: «В час, у Серебряной Подушки». Бек поднялась с постели и оглядела в зеркале свое плечо. После ночного падения с кровати на нем проявился светло-серый синяк. Проклятый кот.

Она подумала, что дом тоже может выглядеть по-другому. Словно вчерашнее вторжение должно было оставить какой-то след. Но нет, когда она открыла дверь своей спальни, все было как всегда. Кремовый ковер так же мягко щекотал ее ступни, когда она неслышным шагом прошлась по коридору.

Заглянув в комнату Пола и Энди, она чуть было не рассмеялась. Здесь точно все по-прежнему: одежда и детали «Лето» разбросаны по полу, простыни на кроватях смяты и свалены в кучу. Она помнила, какой скандал они устроили, когда мама предложила одному из них перебраться в свободную комнату. Бек закрыла дверь в их спальню. Грязные потные носки начинали вонять. По запаху уже угадывалось скорое наступление половой зрелости.

Белые деревянные перила были такими же гладкими и теплыми под ее ладонью, как всегда. Натертые до блеска половицы поскрипывали под босыми ногами, когда она шла по первому этажу. Из кухни доносилось хихиканье; значит, мальчики дома. Она проверила родительскую спальню: педантично заправленная одинокая двуспальная кровать в центре безупречно пустого пространства. В соседней комнате хранятся пластиковые коробки с зимней одеждой. Мамин письменный стол сдвинут в угол за ненадобностью. Бек заглянула в постирочную. За корзинами с бельем – дверь, ведущая в гараж. Она приоткрыта. Гараж был самым мерзким местом в доме Бек, и туда старались не входить, если этого можно было избежать. Темное сырое помещение с бетонным полом, заваленное картонными коробками. Туда даже машину больше не ставили. Бек была уверена, что гараж кишит пауками. Мрак и уныние словно просачивались через приоткрытую дверь, мгла пыталась снова завладеть Бек и вернуть ее в ночной кошмар. Она захлопнула дверь.

В гостиной тоже ничего не изменилось. Кресла стояли на неуклюжем расстоянии друг от друга, а специальные деревянные ставни прикрывали телевизионный экран, чтобы родители могли притвориться, что у них нет телевизора. Успокоенная, она вошла в кухню. Что бы это ни было, оно определенно исчезло.