Миллионер без диплома, как добиться успеха без традиционного образования - Эллсберг Майкл (2013)

К концу мая 2010 года, когда я прочел ее историю, чистая прибыль Мунны после выплаты налогов составляла 2 300 долларов в месяц. За аренду квартиры в Сан-Франциско она платила 750 долларов. Платеж по студенческому кредиту – если девушка его вносила – «съедал» около 700 долларов, то есть 30 процентов ее чистой прибыли. Не каждый способен долгое время ежемесячно платить 700 долларов при доходе в 2 300 долларов – и это помимо аренды и расходов на жизнь. Большинство людей, оказавшись лицом к лицу с проблемой необеспеченного долга при столь небольшом доходе, как правило, рано или поздно объявляют о банкротстве. Однако студенческие кредиты – единственный тип задолженности, которая при объявлении о банкротстве не погашается; и единственный способ полностью погасить ее, не выплатив все до копейки, – это унести с собой в могилу.

Мунна нашла временное решение. Она продолжила образование в вечернем университете, что позволило ей отложить выплату долга. Но при этом остаток непогашенной ссуды неуклонно рос, ведь проценты на него начислялись каждый месяц. При небольших почасовых заработках у девушки не было ни малейшей возможности выплачивать проценты, чтобы когда-нибудь полностью погасить долг. Иными словами, к двадцати шести годам, в самом начале настоящей взрослой жизни, Мунна обнаружила, что находится на самом дне глубокой финансовой пропасти, настолько глубокой, что это может весьма негативно сказаться на финансовых перспективах всей ее дальнейшей жизни. А как вылезти из этой пропасти, девушка не знала.

Об истории Мунны я узнал, щелкнув однажды из любопытства на ссылке сайта New York Times; в ней было написано: «Назревает очередной долговой кризис. На этот раз связанный со студенческими кредитами». Ссылка привела меня к статье Рона Либера под названием «Кого винить в том, что студентов закапывают в долгах». Главная мысль публикации заключалась во вполне логичном выводе, что если в самом начале взрослой жизни люди влезают в огромные необеспеченные долги без особой надежды вовремя с ними расплатиться, учитывая традиционно низкий уровень зарплат недавних выпускников высших учебных заведений, значит, что-то в нашем мире устроено неправильно. Автор статьи рассказывал и анализировал историю Мунны и задавал вопрос: «Кого же нам винить за это безобразие?» Родителей? Организации, предоставляющие кредиты? Учебные заведения? Студентов, берущих деньги в долг?»

Сама Мунна в продолжение своей печальной истории заявляет: «Я полностью признаю собственную ответственность за нынешнюю ситуацию, как и то, что проявила чрезвычайную наивность при оценке рентабельности инвестиций в “высококачественное образование” и диплом гуманитарного вуза»{63}. Готовность девушки взять всю вину на себя, без сомнения, великодушна и, по сути, справедлива, ведь никто не держал пистолет у виска Мунны, заставляя ее брать кредиты на обучение.

Однако, как мне кажется, рисуя эту ситуацию в несколько упрощенном свете так, будто взрослый человек сам делает неправильный выбор и обязан расхлебывать его последствия до конца жизни, мы упускаем один весьма важный момент. В конце концов, не будем забывать, что когда Мунна брала кредиты для учебы в колледже, ей было всего семнадцать. А это только самое-самое начало взросления; в этом возрасте молодые люди еще не могут голосовать или идти в армию; законопослушный продавец не продаст им пиво и сигареты; их даже судить за правонарушение будут не как взрослых, а как малолетних преступников. С культурной и юридической точки зрения наше общество признает, что человека, не достигшего восемнадцатилетия, необходимо обеспечивать определенной защитой от долгосрочных последствий его еще незрелых решений.