Масонство культура и русская история Историко-критические очерки - Острецов Виктор Митрофанович (1998)

В точности повторится картина, связанная с французской революцией столетней давности. Те, кто останется в живых и сможет унести ноги подальше, будут искать виновных в «заговоре», следуя роковой традиции безответственности и желанию все списать на случайности. И когда вызванная ими же «закономерность» свершит свой приговор, они так ничего и не поймут и не протрезвеют. Они вслед за Белинским будут думать, что «высшая жизнь народа преимущественно выражается в его высших слоях» и что физиономия русского народа еще только должна появиться, когда эти «высшие слои» приложат к тому свое старание. Но почему-то высшие слои говорили на чужих языках.

Все, что было до них, — туман и тьма. С них начинается история, потому что единственный народ — это они. А те, другие, — это только темное, копошащееся в земле племя. И все, что создало это племя, может принести пользу лишь для досужих рассуждений о деградации народа или величии созданной им культуры — по обстоятельствам. При этом, как мы видели на примере Петровских реформ, сами преобразователи были именно первыми же палачами, разорявшими душу народа. Миролюбивые за столом и в салонах, они обнаруживали такую кровожадность в идеях и такие требования к истреблению во имя счастья, которые никак нельзя было бы заподозрить в них, когда читаешь в их письмах жалобы на здоровье.

Русская жизнь каббалистической доктриной масонства была приговорена к смерти, а русскому человеку предлагалось стать «естественным человеком», как будто русские матери только для того рожали детей, а крестьяне пахали землю и боролись с врагами, а князья только для того проводили свою жизнь в ратных подвигах, а священники учили и духовно окормляли народ, чтобы их потомки могли читать похождения какого-нибудь Грандисона или клеветать на своих ближних, полагая, что в канкане и интеллектуальной игре проявляется любовь к родной земле. Но это не любовь к земле.

Со времен Петра революция уже жила в идейном мозговом тумане наших отечественных доктринеров и мечтателей, привыкших петь по погудке своих еврейских в западной упаковке учителей. Патриоты по имени, они страстно уверились, что все люди и все народы созданы по одному шаблону и рождены для фраков и концертов. Пришло время, наступили 60-е годы прошлого века, и волна террора покатилась по русской земле, затем наступили события 1905 года. Настоящий террор проливал живую человеческую кровь, меньшинство путем кровавой бойни пыталось навязать свою волю большинству. Но это меньшинство изначально своей мыслью, опытом и творчеством было мертво, книжно, удивительно невежественно.

Невежество делало его фанатичным, но мысль его была убита в самом зародыше убожеством его идеологии. Книжная и отвлеченная, она не знала главной реальности бытия — человека, зато хорошо знала, что хорошо для «масс» и для «истории». Педанты и рутинеры «прогресса», они уверовали, что неумолимая общественная эволюция сделает людей некоей новой породой, ради которой не грех уложить в землю целые народы. Легкомысленные проповеди сопровождались револьверными выстрелами, и уже видны были колючие изгороди лагерей и слышны злобные визги и лай собак, натасканных на людей. Университеты и школы, гимназии и всякого рода закрытые привилегированные училища действительно создавали при царизме непрерывно новую породу людей, но эта порода была оторвана от всяких народных традиций, скудна на веру в Спасителя и выращена на каких-то отвлеченных образцах языческой премудрости и ненавязчивой эротике Эллады. Как гунны, они готовились ворваться в древние земли Московии, чтобы учинить здесь погром варваров, уверенных, что все, что есть тут своего и не укладывающегося в их понятия, должно быть снесено до основания.