Масонство культура и русская история Историко-критические очерки - Острецов Виктор Митрофанович (1998)

По мнению Николая II, судьба России требует доведения войны до победного конца, ведь «жестокий враг напрягает последние силы, и уже близок час, когда доблестная армия Наша совместно со славными нашими союзниками сможет окончательно сломить врага.» Этот самообман, эта поразительная близорукость несомненно были следствием либеральных убеждений Государя и его романтизма. Он словно не знал, что в столице и других городах идет развал, в первую очередь, вызванный деморализующей пропагандой левых сил. Нет, Он верит и вводит в заблуждение других. Далее, Он уверен, что Самодержец, именно Царь, а не только Он, Николай Александрович, России, русскому народу, не нужен. С Царем войну не выиграешь. А с кем же выиграешь — с кучкой болтунов и демагогов? Поэтому, пишет Он, «почли мы долгом совести облегчить народу Нашему тесное единение и сплочение всех сил народных для скорейшего достижения победы и, в согласии с Государственной Думой сочли мы за благо отречься от Престола Государства Российского и сложить с себя Верховную Власть.» Облегчить, однако, единение и сплочение всех сил народных удалось прямо до обратного: исчез последний столп, удерживавший общественное здание от разрушения на отдельные кирпичики.

Встает сразу несколько вопросов. Если Он считал за благо отречься, и тем облегчить «Народу Нашему» достижение победы, то почему же Государь так долго тянул время и не хотел облегчить наступление такого победоносного конца раньше. Чего ждал, на что надеялся? И почему надо было думать, что после победы над Германией страна не рухнет в революционной анархии.

Но, самое главное, что остается вечной загадкой в этом тексте, так это слова: «в согласии с Государственной Думой признали Мы за благо отречься от Престола Государства Российского». Загадочность заключается в том, что никакого решения Дума по вопросу о государственном устройстве России вообще не обсуждала никогда. Ни разу. Никакой резолюции Думы, поэтому, и не было, о чем Государь не мог не знать Не могла потому Дума и выбрать какое-нибудь правительство. Никакого почина в создании правительства Дума не высказывала ни разу. И не сообщала Царю о таком решении. Между тем. к Государю явились двое никем не уполномоченных депутатов от этого самочинного временного правительства, никем не назначенного и Он, законный Государь, с готовностью встречается с ними, обсуждает дела столь огромной важности и отдает им текст отречения от отеческого престола, который Гучков, как передают очевидцы, небрежно сунул в карман брюк, как суют носовой платок или расческу. Обдумывая внимательно все обстоятельства дела, приходишь к предположению:

слова акта отречения «в согласии с Государственной Думой» относились к дирижировавшей Думой масонской думской ложе, которая и была для Государя реальной и авторитетной силой. Перед ней Он пасовал все время, ради нее созывал Он Сессии Думы. И именно поэтому Он согласился принять ее эмиссаров — Гучкова и Шульгина.

Любопытно, что даже в письмах царской четы практически не упоминаются, за редким исключением, лидеры правых фракций. Они для Царя и Его супруги были людьми мало авторитетными. Более того, они раздражали своей категоричностью и ясностью взгляда и своей требовательностью.

Царь регулярно получал сообщения о масонстве и Керенского, и Милюкова, и Гучкова. Больше всего писали о председателе Земгора князе Г.Е. Львове. И именно его Он 2 марта 1917 года назначает председателем Совета Министров. Такова объективная сторона вопроса: активнейший масон, заговорщик, о котором ему было известно многое, назначается главой правительства. А дядя Царя, великий князь Николай Николаевич только что Его предавший и вызвавший у Николая II тяжелый вздох: вот, и Николаша тоже изменил мне — тут же назначается Верховным Главнокомандующим! Что это — Львов, Николай Николаевич, Гучков, Милюков и др. — все изменники, заговорщики и им передается громадная власть.