Масонство культура и русская история Историко-критические очерки - Острецов Виктор Митрофанович (1998)

Логично было бы ожидать, что с падением «варварства» в виде церковно-народного быта и увеличением в стране числа профессоров, писателей с мировыми именами, художников и философов, утверждением европейских форм мысли и распространением европейского образования страну ожидали все богатства всемирной цивилизации в самом недалеком будущем. Если посмотреть на газеты и журналы той, дореволюционной поры, то поразишься, сколь мало наши идеологи за последние сто лет преуспели в создании новых идей и даже новой терминологии. Увидишь и в той печати бесконечное — «мы строим правовое государство», «пора, наконец, окончательно расстаться с полицейско-бюрократическим строем», «в наш век демократии», «в то время, как парламентский строй все больше утверждается в жизни нашего народа», «сегодня, когда мы входим в число цивилизованных государств» и прочие пошлости политического словоблудия. Это лет за десять-пятнадцать до первых концлагерей... Демократы, герои Февральской революции, внедряли свободу, справедливость и рынок, — народ получил застенки ЧК. После этих застенков прошло почти сто лет. Страна наплодила интеллигентов больше, чем их имеется во всей Европе и Америке, вместе взятых. Все воспитаны на Пушкине, Толстом и Достоевском, которые «наша гордость». У нас уже давно нет никого, кроме бомжей, пьяниц и интеллигентов. Но везде в Европе сытая жизнь, а у нас — нищета, воровство и голод... почему-то.

Читая Мережковского, Розанова, Философова, С.Булгакова, Бердяева и прочих философов той поры, самых блестящих, патентованных оракулов, невольно задумываешься, а нужна ли вообще тогда философия, если она сводится к тому, чтобы из умных слов, из многознания всяких мудрых изречений и мыслей, строить поразительные по своему невежеству конструкции «прогресса» и «культуры». Не взяв на себя труд подчинить себя смиренно мудрости святоотеческой литературы, что получишь? Оглянемся вокруг и горестно вздохнем. Нас доконала наша «великая культура», которая, увы, вовсе не наша.

Стоило ли так много учиться, так долго копаться в чужой премудрости, чтобы не увидеть страны, в которой живешь. Из отдельных, часто очень умных, кирпичиков мысли и тонких, глубоких наблюдений те «великие» строили совершенно глупое здание универсальности всечеловечества, благоговея перед доктринерами «гуманного социализма». Читая обличения православия со стороны одних (Мережковский, Розанов — «очень умный», по выражению сегодняшних его почитателей) и ревизионные наскоки на православие других (Бердяев, С.Булгаков), невольно начинаешь сомневаться в подлинном уме этих философствующих умников, вспоминая ту мысль, что при отсутствии дисциплины ума, подчинения его безусловной логике религиозной мысли, данной нам на примерах святоотеческой литературы, мысль становится произвольной, бесплодной и работает на ветер. Совершенно ошибочно предреволюционная русская культура, уже светская, университетская, предреволюционная называется религиозной по преимуществу; особенно это название закрепилось именно за философией.

Во-первых, наличие религиозной темы не делает мысль религиозной, а, во-вторых, говоря попросту, религиозность так же далека от религии, как мысль о халве от самой халвы. Она никого и ни к чему не обязывает. Но капитально закрывает дверь в подлинную религию.