Горящий берег - Уилбур Смит (1985)

К гневным крикам присоединился смех Х’ани. Сантэн никогда не слышала от нее звуков, полных такой невероятной радости.

— Ты только послушай, Нэм Дитя! Ревет, как львенок!

Сантэн неловко повернулась: мешала свисающая из нее плоть, которая все еще связывала ее с младенцем. Ребенок корчился в руках Х’ани, мокрый и рассерженный, с красным лицом, с плотно закрытыми глазами, но беззубый розовый рот был гневно и широко раскрыт.

— Мальчик?

Сантэн тяжело дышала.

— О да, — рассмеялась Х’ани, — вне всяких сомнений. — И кончиком указательного пальца приподняла крошечный пенис. Пенис сразу напрягся, словно подчеркивая недовольство ребенка, и выпустил в воздух мощную, изогнутую струю мочи.

— Смотри! Смотри! — Х’ани подавилась смехом. — Он писает на мир. Да будут свидетелями все духи этого места, сегодня родился настоящий львенок!

И она протянула Сантэн краснолицего младенца.

— Очисти ему глаза и нос, — приказала Х’ани, и Сантэн, как матери-кошке, не понадобились дальнейшие указания.

Она вылизала слизь из крошечных разбухших век, из носа и рта.

Потом Х’ани привычно взяла ребенка и перевязала пуповину мягкой белой внутренней корой дерева монгонго, а после перерезала ее костяным ножом. Конец пуповины обмотала целебными листьями дикой айвы и полоской кожи приклеила к животу.

Сантэн, сидя на грязной шкуре в луже собственной крови и вод, блестящими глазами следила за ее работой.

— Вот так! — Х’ани довольно кивнула. — Пора дать ему грудь.

И положила младенца на колени Сантэн.

Им с Сантэн для знакомства хватило очень краткого времени.

Х’ани сжала сосок Сантэн, коснулась влажным от молока кончиком губ младенца, и тот впился в него, как пиявка, и начал шумно мерно сосать. Несколько мгновений Сантэн не шевелилась, напуганная внезапной острой болью в животе, возникшей, когда ребенок начал сосать, но боль быстро отступила, и она тут же забыла о ней, целиком завороженная тем невероятным существом, которое только что произвела на свет.

Осторожно разогнув кулачок ребенка, она поразилась совершенству крошечных пальцев и жемчужных ноготков, не крупнее рисового зернышка, а когда он вдруг поразительно сильно стиснул ее палец, сжалось и ее сердце. Сантэн гладила его влажные темные волосы, и, просыхая, они завивались кольцами. Ее испугало пульсирующее движение под тонкой кожей, покрывавшей отверстие в черепе.

Ребенок перестал сосать и спокойно лежал у нее на руках, так что она смогла отнять его от груди и разглядеть лицо.

Он улыбался. Если не считать разбухших век, лицо было правильное, не сплющенное и неестественное, как у других младенцев, которых ей доводилось видеть. Лоб широкий, высокий, нос большой. Она вспомнила Майкла, но этот нос был более высокомерным, чем у Майкла, и она вспомнила генерала Шона Кортни.

— Вот оно что! — громко воскликнула она. — Нос истинного Кортни!

Младенец напрягся и выпустил струи одновременно спереди и сзади: из угла его рта закапало молоко. Он немедленно начал поиски груди, требовательно открывая рот, поворачивая голову из стороны в сторону. Сантэн переложила его на другую руку и вложила сосок в рот.

Согнувшись перед ней, Х’ани что-то делала у нее между колен. Когда послед вышел, Сантэн поморщилась и прикусила губу. Х’ани завернула его в листья «слоновьего уха», перевязала корой и ушла с этим свертком в глубину рощи.

Когда она вернулась, ребенок с туго набитым животиком спал на коленях у Сантэн, скрючив ножки.

— Если позволишь, я приведу О’ва, — предложила Х’ани. — Он слышал крики рождения.

— О да, быстрее приведи его.

Сантэн начисто забыла о старике и обрадовалась возможности похвастать своим великим достижением.

О’ва застенчиво подошел и присел несколько в стороне, демонстрируя обычную для мужчин робость перед тайной женских родов.