Капитан Немо - Жюль Верн (2015)

Мистер Олбинет, будучи человеком благовоспитанным, хотел сначала преподнести пищу женщинам. Но эти несчастные создания не посмели приступить к еде раньше своих грозных мужей. Те набросились на сухари и сушеное мясо, словно звери на добычу.

Слезы навернулись на глазах у Мэри Грант при мысли о том, что ее отец может быть пленником подобных дикарей. Она живо представила себе, что должен был вынести такой человек, как Гарри Грант, будучи в плену у этих бродячих племен, как приходилось ему страдать от нищеты, голода, дурного обращения! Джон Манглс, с тревожной заботливостью наблюдавший за молодой девушкой, угадал ее мысли и, предупреждая ее желание, сам обратился к боцману «Британии»:

– От таких ли дикарей вы убежали, Айртон?

– Да, капитан, все эти племена, кочующие по Центральной Австралии, похожи друг на друга. Только здесь вы видите лишь кучку этих бедняг, а по берегам Дарлинга живут многолюдные племена, во главе которых стоят вожди, облеченные грозной властью.

– Что же может делать европеец среди этих туземцев? – спросил Джон Манглс.

– То, что делал я, – ответил Айртон – он охотится с ними, ловит рыбу, принимает участие в их битвах. С ним, как я уже вам говорил, обращаются в зависимости от тех услуг, какие он оказывает племени, и если европеец с головой и храбрый, то он занимает видное положение в племени.

– Но все же он остается пленником? – спросила Мэри Грант.

– Конечно, и с него не спускают глаз ни днем, ни ночью.

– Тем не менее вам, Айртон, удалось же бежать, – вмешался в разговор майор.

– Да, мистер Мак-Наббс, удалось благодаря сражению, происшедшему между моим племенем и соседним. Мне повезло: я бежал и, конечно, не жалею об этом. Но если бы понадобилось проделать все это снова, то, мне кажется, я предпочел бы вечное рабство тем мукам, какие пришлось мне испытать, перебираясь через пустыни Центральной Австралии. Дай бог, чтобы капитан Грант не попытался спастись таким же образом!

– Ну конечно, мисс Грант, нам следует желать, чтобы ваш отец находился в плену у туземного племени, – промолвил Джон Манглс. – Нам будет тогда гораздо легче найти его следы, чем в том случае, если б он бродил по лесам.

– Вы все еще надеетесь? – спросила молодая девушка.

– Я не перестаю надеяться на то, что когда-нибудь увижу вас счастливой, мисс Мэри.

Взгляд влажных от слез глаз Мэри Грант послужил благодарностью молодому капитану.

В то время как велся этот разговор, среди туземцев началось какое-то необычайное движение: они громко кричали, бегали туда и сюда, хватали свое оружие и, казалось, были охвачены какой-то дикой яростью.

Гленарван не мог понять, что творится с дикарями, но тут майор обратился к боцману:

– Скажите, Айртон: раз вы так долго прожили у австралийцев, вы, верно, понимаете язык этих дикарей?

– Не совсем-то понимаю, – ответил боцман, – ибо у каждого племени свое особое наречие. Но все же, мне кажется, я догадываюсь, в чем дело: желая отблагодарить мистера Гленарвана за угощение, эти дикари собираются показать ему подобие боя.

Он был прав. Туземцы без дальних слов набросились друг на друга с хорошо разыгранной яростью.

Действительно, по словам путешественников, австралийцы превосходные актеры; и в данном случае они проявили недюжинный талант.

Все их оружие и для нападения и для защиты состоит из палицы – дубины, способной проломить самый крепкий череп, – и из секиры вроде индейского томагавка, сделанной из куска очень крепного заостренного камня, зажатого между двумя палками и прикрепленного к ним растительным клеем. Эта секира с длинной ручкой, в десять футов, является грозным оружием в бою и полезным инструментом в мирное время. Сообразно обстоятельствам, она отсекает либо головы, либо ветки, врубается то в людские тела, то в древесные стволы.