Капитан Немо - Жюль Верн (2015)

Обогнув оконечность небольшого мыса, выдававшегося почти посередине побережья, колонисты очутились на песчаном берегу, омываемом безбрежным океаном. Было еще только восемь часов утра. На ясном небе не было ни одного облачка, как это бывает во время продолжительных холодов. Но Сайрес Смит и его товарищи, разгоряченные ходьбой, почти не чувствовали холода. К тому же не было ветра, а при этом условии низкая температура переносится легче. Яркое, но почти не греющее солнце выплывало из-за синеющей глади океана, купаясь в волнах на горизонте. Благодаря полному штилю океан был удивительно спокоен в этот день. Синея, как небесная лазурь, он чуть колыхался, искрясь и переливаясь под косыми лучами утреннего солнца, напоминая средиземноморский залив. Мыс Когтя, изогнутый в виде ятагана, отчетливо виднелся не дальше чем в четырех милях к юго-востоку. Немного левее, прерывая линию болот, виднелся небольшой выступ вроде мыса. На этом берегу бухты Союза не было ни одного места, хотя бы немного защищенного от ярости морских волн, не было даже песчаной отмели, за которой мог бы укрыться корабль, гонимый восточным ветром.

Все указывало на то, что океан очень глубок у этих берегов. Позади, на западе, но не ближе чем в четырех милях, начинались леса Дальнего Запада. В этом месте колонисты сделали остановку для завтрака, развели костер из хвороста и сухих водорослей, и Наб подал холодную говядину и горячий чай освего.

Во время завтрака колонисты продолжали осматривать окрестности. Эта местность была совершенно бесплодна в противоположность западной части острова. Спилет заметил, что если бы воздушный шар упал на это побережье, то они получили бы самое печальное представление о своем будущем местожительстве.

– А мне кажется, что мы не смогли бы даже добраться до берега, – сказал инженер, – потому что море здесь глубоко и нет ни одной скалы. Вспомните, перед Гранитным дворцом тянется мель, и довольно большая, затем этот маленький островок… Нет, там было гораздо больше шансов на спасение, а здесь никаких!

– Странно только, – заметил Гедеон Спилет, – что на этом небольшом острове такая разнообразная почва. Подобная неоднородность характерна скорее для обширных материков. Право, можно подумать, что западная часть острова Линкольна, такая богатая и плодородная, омывается теплыми водами Мексиканского залива, а вдоль северного и юго-восточного берегов как будто бы проходит течение Ледовитого океана.

– Вы совершенно правы, дорогой Спилет, – сказал Сайрес Смит. – Я и сам думаю точно так же. И природа, и очертания нашего острова кажутся мне очень необычными. Здесь сплетаются все характерные особенности материка. Он совсем не похож на обычный остров, и я не был бы удивлен, если бы мне сказали, что некогда он был частью континента.

– Что! Континент среди Тихого океана? – с удивлением спросил Пенкроф.

– А почему бы и нет? – ответил инженер. – Разве нельзя допустить, что Австралия, Новая Зеландия – весь комплекс, который английские географы называют Австралазией, – вместе со всеми архипелагами Тихого океана составляли когда-то шестую часть света, такую же большую, как Европа или Азия, Африка или обе Америки. Я лично считаю, что все острова, поднявшиеся со дна этого обширного океана, в сущности – верхние точки материка, который существовал в доисторическую эпоху.

– Вроде Атлантиды, – заметил Герберт.

– Да, дитя мое… если только она когда-нибудь существовала.

– И остров Линкольна, значит, часть этого материка? – спросил Пенкроф.

– Возможно, – ответил Сайрос Смит, – и это вполне объясняло бы разнообразие почвы, флоры и фауны, которое мы замечаем на его поверхности.

– И изобилие всевозможных животных!.. Я просто не верю своим глазам, открывая чуть не каждый день все новые и новые виды, – прибавил Герберт.