Капитан Немо - Жюль Верн (2015)

Папуасы уже входили, видимо, в сношения с европейцами, и суда их были им знакомы. Но эта длинная стальная сигара, едва выступавшая из воды, без мачт, без труб!.. Что могли они думать? Ничего хорошего, потому что некоторое время они держались от нас на почтительном расстоянии. Но, обманутые неподвижностью судна, папуасы постепенно осмелели и теперь выжидали случай свести с нами знакомство. Но именно это знакомство и надо было отвратить. Наши ружья, стрелявшие бесшумно, не могли испугать туземцев, уважающих только громобойные орудия. Гроза без раскатов грома менее страшит людей, хотя опасен не гром, а молния.

Пироги подошли довольно близко к «Наутилусу», и на борт посыпалась туча стрел.

– Черт возьми! Настоящий град! – сказал Консель. – И, как знать, не отравленный ли град!

– Надо предупредить капитана Немо, – крикнул я, спускаясь в люк.

Я пошел прямо в салон. Там никого не было. Я решил постучать в каюту капитана.

– Войдите, – ответили мне из-за двери. Я вошел в каюту. Капитан Немо был занят какими-то вычислениями, испещренными знаками Х и сложными алгебраическими формулами.

– Я потревожил вас? – спросил я из вежливости.

– Совершенно верно, господин Аронакс, – ответил мне капитан, – но, очевидно, у вас на это есть серьезная причина?

– Чрезвычайно серьезная! Пироги туземцев окружили «Наутилус», и через несколько минут нам, вероятно, придется отражать нападение дикарей.

– А-а! – сказал спокойно капитан Немо. – Они приплыли в пирогах?

– Да, капитан!

– Ну, что ж! Надо закрыть люк.

– Безусловно! И я пришел вам сказать…

– Ничего нет проще, – сказал капитан Немо.

И, нажав кнопку электрического звонка, он отдал по проводам соответствующее приказание в кубрик команды.

– Вот и все, господин профессор, – сказал он минутой позже. – Шлюпка водворена на место, люк закрыт. Надеюсь, вы не боитесь, что эти господа пробьют обшивку, повредить которую не могли снаряды вашего фрегата?

– Не в этом дело, капитан! Есть другая опасность.

– Какая же, сударь!

– Завтра в этот же час потребуется открыть люк, чтобы накачать свежего воздуха в резервуары «Наутилуса».

– Совершенно верно, сударь! Наше судно дышит на манер китообразных.

– Ну, а в это время папуасы займут палубу! Как тогда мы избавимся от них?

– Значит, вы уверены, сударь, что они взберутся на борт?

– Уверен!

– Ну, что ж, сударь, пускай взбираются. Я не вижу причины мешать им. В сущности папуасы – бедняги! Я не хочу, чтобы мое посещение острова Гвебороар стоило жизни хотя бы одному из этих несчастных!.

Все было сказано, и я хотел уйти. Но капитан Немо удержал меня и усадил около себя. Он с интересом расспрашивал меня о наших экскурсиях на остров, о нашей охоте и, казалось, никак не мог понять звериной жадности канадца к мясной пище. Затем разговор перешел на другие темы; и хотя капитан Немо не стал откровеннее, все же он показался мне более любезным.

Речь зашла и о положении «Наутилуса», севшего на мель в тех же водах, где чуть не погибли корветы Дюмон д′Юрвиля.

– Этот д′Юрвиль был одним из ваших великих коряков, – сказал капитан, – и одним из просвещеннейших мореплавателей! Это французский капитан Кук. Злосчастный ученый! Преодолеть сплошные льды Южного полюса, коралловые рифы Океании, увернуться от каннибалов тихоокеанских островов – и погибнуть нелепо при крушении пригородного поезда! Если этот энергичный человек имел время подумать в последние минуты своей жизни, представляете себе, что он должен был пережить!

Произнося эти слова, капитан Немо явно волновался, и его взволнованность делала ему честь.