Все по местам - Сесил Форестер (1937)

Мальчик юркнул на главную палубу. Хорнблауэр видел как он бежит вперед, увертываясь от спешащих туда и сюда людей. Ему пришлось объясниться с морским пехотинцем у люка – никто не имел права спускаться вниз иначе как по делу. Хорнблауэр чувствовал, что сообщение Хауэла не имеет для него никакого значения. Оно не требует от него решений. Ему оставалось только продолжать бой, пусть даже судно тонет у него под ногами. Было утешительно не чувствовать никакой ответственности по этому поводу.

– Уже полтора часа, – это сказал, появившись рядом, Буш. Он потирал руки. – Грандиозно, сэр. Грандиозно.

Хорнблауэр сказал бы, что прошло не больше десяти минут. Но Бушу виднее – в его обязанности входило следить за песочными часами у нактоуза.

– Ни разу не видел, чтоб даго так стреляли из пушек, – заметил Буш. – Они целят плохо, но залпы дают все той же частотой. А мне кажется, мы здорово их помяли.

Буш попытался взглянуть на неприятеля, но мешал дым, и он комично замахал руками, словно мог разогнать дымовую завесу. Жест этот показал, что он совсем не так спокоен, как представляется со стороны, и доставил Хорнблауэру абсурдное удовольствие. Тут появился Кристэл.

– Дым немного редеет, сэр. Мне кажется, задул слабый ветер.

Он послюнявил палец.

– Точно, сэр. Легкий бриз с левой раковины. Ага! Пока он говорил, налетел более сильный порыв. Дым сплошным облаком проплыл над правой скулой. Сцена распахнулась, словно подняли театральный занавес. «Нативидад» выглядел голым остовом. Временная фок-мачта разделила судьбу своей предшественницы, за ней отправилась и грот-мачта. Бизань-мачта дико раскачивалась, волоча за собой огромный клубок тросов. Ниже фок-мачты три орудийных порта слились в одну большую дыру, как от выбитого зуба.

– Он сильно осел, – сказал Буш, но тут продырявленный борт изрыгнул новый залп. В этот раз волею случая все ядра попали в «Лидию», что подтвердил громкий треск снизу. Дым клубился вокруг «Нативидада». Когда он рассеялся, наблюдатели увидели, как беспомощный «Нативидад» развернулся носом к ветру. В то же время ощущения подсказывали Хорнблауэру, что «Лидия» уже набрала достаточную для управления скорость. Рулевой вертел рукоятки штурвала, удерживая ее прямо. Хорнблауэр сразу увидел открывающиеся возможности.

– Один румб вправо! – приказал он. – Эй, на полубаке! Отцепите буксирный конец.

«Лидия» прошла мимо носа неприятеля, в грохоте и пламени поливая его продольным огнем.

– Обстенить грот-марсель, – приказал Хорнблауэр. Сквозь грохот пушек слышались ликующие крики матросов. За кормой в золотисто-алой славе погружалось в воду багровое солнце. Скоро ночь.

– Пора им сдаваться. Дьявол, почему они не сдаются? – говорил Буш, пока бортовые залпы обрушивались на беспомощного врага, прочесывая его палубу с носа до кормы. Хорнблауэр знал ответ. Корабль под командованием Креспо и флагом Эль Супремо не сдастся. Он видел, как плещет в дыму золотая звезда на синем поле.

– Задай им жару, ребята, задай им жару! – кричал Джерард.

Дистанция сократилась, и теперь он предоставил канонирам стрелять независимо. Каждый орудийный расчет заряжал и палил так быстро, как только мог. Пушки разогрелись и при каждом выстреле подпрыгивали на лафетах, мокрые банники шипели в раскаленных жерлах, из них валил пар. Темнело. Вновь стали видны вспышки пушек, из жерл высовывались длинные оранжевые языки. Высоко над быстро бледнеющей полосой заката проступила и ярко засияла первая звезда.

Бушприт «Нативидада», сломанный, повис над нижней частью форштевня. Потом в полумраке упала и бизань-мачта, сбитая пролетевшим сквозь все судно ядром.

– Теперь-то они должны сдаться, клянусь Богом! – сказал Буш.