Скиталец - Бернард Корнуэлл (2002)

– Поэтому мы должны поделить это сокровище, – заявил шотландец.

– Конечно, – немедленно согласился де Тайллебур.

Сэр Уильям отнюдь не был дураком и прекрасно понимал, что если сейчас отпустить священника в Дарем, то больше он его не увидит. Поерзав в седле, рыцарь задумчиво уставился на север, в сторону собора. По слухам, клад тамплиеров состоял из иерусалимского золота, причем золота этого там было столько, что трудно себе представить. Но даже если и так, он, Дуглас, все одно не сможет прибрать все это несусветное богатство к рукам и переправить к себе в Лиддесдейл. При подобном размахе дела без короля не обойтись. Может быть, Давид Второй и слишком разнежился, получив французское воспитание, может быть, ему и не хватает качеств настоящего мужчины, но он все равно остается королем, а стало быть, располагает бо́льшими возможностями, чем простой рыцарь. Например, Давид Шотландский запросто мог вести переговоры с Филиппом Французским почти на равных, тогда как посланца сэра Уильяма Дугласа в Париже просто никто бы не принял.

– Джейми! – рявкнул он своему племяннику, одному из двух воинов, охранявших де Тайллебура. – Вы с Дугласом доставите этого священника обратно к королю.

– Ты должен отпустить меня в город! – попытался протестовать доминиканец.

Сэр Уильям свесился с седла.

– Хочешь, чтобы я отрезал твои драгоценные яйца и сделал кошель из твоей мошонки, а? – с улыбкой спросил он священника и обернулся к племяннику. – Скажешь королю, что у этого французского попика есть новость, касающаяся всех нас, так что пусть его задержат до моего возвращения.

Рыцарь разумно рассудил, что если в Дареме действительно живет старый бенедиктинец-француз, то он как-нибудь найдет его сам. Желательно, чтобы возможность допросить старика получили слуги короля Шотландии, потому как тайну монаха, буде таковая действительно есть, можно будет продать французскому королю, сорвав при этом хороший куш.

– Забирай его, Джейми, – скомандовал он, – да приглядывай за этим чертовым слугой! Отними-ка у него меч.

Мысль о том, что какой-то клирик со слугой могут оказать ему сопротивление, вызвала у Джеймса Дугласа усмешку, но он повиновался дяде и потребовал, чтобы смуглый слуга отдал оружие. Тот заартачился было, и Джеймс уже схватился за собственный клинок, но после нескольких резких слов де Тайллебура слуга дал-таки себя разоружить. Ухмыльнувшись, парень подвесил отобранный меч к собственному поясу и сказал:

– Порядок, дядя. Они не доставят мне хлопот.

– Двигайте, – распорядился сэр Уильям и проводил взглядом племянника с его спутником, которые верхом на славных, захваченных во владениях Перси в Нортумберленде скакунах повели священника со слугой в королевский лагерь.

Рыцарь не сомневался, что клирик нажалуется королю, и Давид, человек слабохарактерный, который и в подметки не годится своему великому отцу, будет переживать по поводу того, как бы ему не прогневать Всевышнего, а заодно и французов. Глупец, лучше бы думал о том, как не прогневать сэра Уильяма!

При этой мысли рыцарь самодовольно улыбнулся, но тут же приметил, что некоторые его люди на дальнем конце поля бредут пешком.

– Эй! – заорал он, – какого черта? Кто приказал спешиться?

И только тут сэру Уильяму стало ясно, что из рассеивавшейся, разлетавшейся клочьями дымки появились вовсе не его люди, а он сам, хотя и нутром чуял неладное, совсем позабыл об опасности, отвлекшись на этого проклятого попа.

Он еще чертыхался, когда с юга, со свистом рассекая воздух, прилетела первая оперенная стрела. Затем послышался звук разрываемой наконечником плоти, похожий на тот, какой производит тесак мясника, – мощный удар, разорвавший его мысли. Сталь со скрежетом ударилась в кость, жертва шумно выдохнула воздух, и на долю мгновения воцарилась тишина.

А потом раздался пронзительный вопль.

* * *