Скиталец - Бернард Корнуэлл (2002)

Однако сэр Томас понимал, что дело дрянь. Его силы были невелики, так что враг подавлял одной лишь своей численностью. Щиты с треском стукались друг о друга, копья подныривали под щиты и вспарывали сапоги. Какой-то могучий бретонец взмахом топора сбил с ног двоих англичан. В их строю образовался разрыв, в который с торжествующими криками устремились воины с эмблемами белого горностая. Ратник вскрикнул, получив удар топора по бедру, но умолк, когда второй топор раскроил ему череп. Сэр Томас, шатаясь, отступил назад, отражая удар меча, и увидел, что некоторые из его людей бегут в темные проходы между палатками в поисках укрытия. Их забрала были опущены, и воины вряд ли видели, куда они бегут и откуда наносит им свои смертельные удары враг. Дэгворт полоснул мечом человека в шлеме со свиным рылом, затем отбил черно-желтый щит, отступил на шаг, чтобы было где развернуться для следующего удара, и тут его ноги запутались в веревках шатра. Командир англичан упал назад, прямо на парусину.

Рыцарь в шлеме с забралом, похожим на свиное рыло, и в сверкающей в лунном свете броне навис над сэром Томасом, приставив меч к его горлу.

– Я сдаюсь, – поспешно промолвил воин и повторил эти же слова по-французски.

– Кто ты? – спросил рыцарь.

– Сэр Томас Дэгворт, – с горечью ответил английский командир, протягивая меч противнику.

Тот принял оружие и поднял забрало.

– Виконт Моргат, – представился рыцарь, – и для меня большая честь взять тебя в плен.

Он поклонился сэру Томасу, отдал ему оружие и протянул руку, чтобы помочь англичанину подняться на ноги. Бой все еще продолжался, но теперь он свелся к разрозненным стычкам. Французы и бретонцы охотились за уцелевшими англичанами, добивали раненых, не стоивших выкупа, и обстреливали из арбалетов собственные повозки, за которыми засели английские лучники.

Виконт Моргат сопроводил сэра Томаса на ветряную мельницу, где представил его Карлу Блуа. В нескольких ярдах от мельницы горел большой костер, и в его свете под мельничными крыльями стоял герцог. Доспехи Блуа были в крови, ибо он лично участвовал в рукопашной схватке с ратниками сэра Томаса.

Вложив в ножны обагренный кровью меч, Карл Блуа снял увенчанный плюмажем шлем и воззрился на пленника, доселе дважды побеждавшего его в сражениях.

– Я сочувствую тебе, – сказал герцог.

– А я поздравляю твою светлость с победой, – отозвался сэр Томас.

– Это не моя заслуга, ибо победу дарует Господь, – промолвил Карл с подобающей скромностью, хотя на самом деле испытывал радостное возбуждение. И по праву, ведь он добился этого! Он разбил английскую армию в Бретани, и теперь точно так же, как благословенный рассвет последует за самой темной ночью, герцогство будет его. – Победу дарует Господь, – набожно повторил Блуа и, вспомнив, что настало утро, а сегодня Христово Воскресение, обернулся к священнику, чтобы велеть ему отслужить молебен с пением «Te deum», в благодарность за великую победу.

Странно, он еще не успел ничего сказать, а священник уже, выпучив глаза, кивнул. Потом у него отвисла челюсть, и лишь тогда Карл увидел, что из живота клирика торчит неестественно длинная стрела. Еще одна английская стрела с белым оперением просвистела рядом с ветряной мельницей, и из темноты донесся хриплый, чуть ли не звериный рев.

Похоже, что, хоть сэр Томас попал в плен, а его армия была полностью разгромлена, сражение еще не закончилось.

Глава десятая

Ричард Тотсгем наблюдал за схваткой с вершины над восточными воротами. Он не мог оттуда всего разглядеть, ибо частоколы на земляных валах, две здоровенные метательные машины и ветряная мельница загораживали бо́льшую часть обзора, однако было совершенно ясно, что никто из остальных трех французских лагерей Карла не спешит ему на помощь в большую крепость.

– Странно, вообще-то, люди обычно помогают друг другу, – сказал он стоявшему рядом с ним Уиллу Скиту.