Битва за Рим (Венец из трав) - Колин Маккалоу (1991)

Еще до того, как последний человек умер в ноланском свином загоне, Геркуланум перешел на сторону италиков и перебил своих римских граждан. Радостный, уверенный в себе, Мутил начал развивать наступление на море. Молниеносные рейды были во второй раз предприняты против Неаполя, а также против Путеол, Кум и Таррацины; это создало на побережье Лация конфликтную ситуацию и обострило назревшие противоречия между римлянами, латинянами и италиками. Командир флота Отацилий упорно отбивался, и ему удалось предотвратить захват италиками портов за Геркуланумом, хотя многие строения на побережье сгорели и погибло большое число людей.

* * *

Когда стало ясно, что вся территория полуострова к югу от Северной Кампании занята италиками, Луций Юлий Цезарь стал держать совет со своим старшим легатом Луцием Корнелием Суллой.

— Мы полностью отрезаны от Брундизия, Тарента и Регия, — мрачно заметил Луций Юлий Цезарь, — в этом нет никакого сомнения.

— Если это так, то нам следует забыть о них, — ободряюще ответил Сулла. — Лучше сосредоточить внимание на Северной Кампании. Мутил осадил Ацерру, а это означает, что он движется к Капуе. Если Ацерра сдастся, Капуя также падет. Сердцем она с италиками.

Луций Цезарь уселся с обиженным видом.

— Как ты можешь быть таким… таким веселым, если нам не удается сдержать Мутила или Видацилия? — спросил он.

— Я весел, потому что мы победим, — решительно ответил Сулла. — Поверь мне, Луций Юлий, мы победим! Ты же знаешь, это не выборы. На выборах досрочное голосование определяет результат. Но на войне победа в конечном счете достается той стороне, которая не сдается. Италики сражаются за свою свободу, как они говорят. Сейчас, при поверхностном взгляде, это может показаться лучшим из всех побуждений. Но это не так. Это смутное представление. Это идея, Луций Юлий, и не более того, в то время как Рим сражается за свою жизнь. И именно поэтому Рим победит. Италики вовсе не борются за свою жизнь — в том смысле, в каком борется за нее Рим. Италики знают ту жизнь, которую вели из поколения в поколение. Подобное существование не может считаться идеалом. Вряд ли это то, чего они хотят для себя и своих детей. Но эта их жизнь — она осязаема. Погоди, Луций Юлий, дай мне закончить! Когда италийский народ устанет сражаться за бесплотную мечту, баланс сил сложится не в пользу Италии. Италики не представляют собой единого организма! У них нет общей истории и традиций, как у нас. Они не имеют mos majorum! Рим реален, Италия — нет.

Хотя Луций Цезарь и слушал эти речи, разум его, очевидно, был к ним глух.

— Если нам не удастся сдержать италиков и мы пропустим их в Лаций, мы погибли. И я не думаю, что нам удастся их удержать.

— Мы не пропустим их в Лаций! — настаивал Сулла, ни на йоту не теряя своей уверенности.

— Каким образом? — спросил его болезненный человек, сидя в кресле командующего.

— А вот каким, Луций Цезарь. Я принес тебе добрые вести. Твой двоюродный брат Секст Цезарь и его брат Гай Цезарь высадились в Путеолах. Их корабли привезли две тысячи нумидийской кавалерии и двенадцать тысяч пехоты. Вдобавок ко всему большинство пехотинцев — ветераны. Африка выделила для нас тысячи старых солдат Гая Мария — слегка поседевших, но полных решимости драться за родную землю. На этих днях они должны прибыть в Капую, чтобы довооружиться и пройти переподготовку. Квинт Лутаций считает, что четыре легиона лучше, чем пять недоукомплектованных, и я с ним согласен. С твоего позволения, я пошлю два легиона Гаю Марию на север, поскольку он теперь главнокомандующий, а два других мы будем держать здесь, в Кампании. — Сулла вздохнул, торжествующе улыбаясь.

— Не лучше ли было бы держать их все здесь, в Кампании? — спросил Луций Цезарь.