Благородный Дом. Роман о Гонконге. Книга 1. На краю пропасти - Джеймс Клавелл (1981)

– Да. Но было бы очень неразумно – во всеуслышание или в частной беседе – утверждать, что мы заработали его на контрабанде, – спокойно проговорил Данросс. – Действительно весьма неразумно.

– А разве это не так?

– Когда компания «Струанз» начинала свою деятельность сто двадцать лет назад, она имела некоторое отношение к контрабанде, как утверждает молва. Но это было почитаемое занятие, и мы никогда не нарушали британских законов. Мы законопослушные капиталисты и торговцы с Китаем и оставались таковыми в течение многих лет.

Брайан Квок уже не улыбался.

– Еще больше слухов ходит о том, что по преимуществу его пенициллин был плохой. Очень плохой.

– Если он был плохой, если это правда, то, пожалуйста, пойди и арестуй его, Брайан, – холодно предложил Данросс. – Лично я считаю, что это еще один слух, пущенный завистливыми конкурентами. Если бы так было на самом деле, он уже плавал бы в заливе вместе с другими, кто пытался нажиться на чужой беде, или был бы наказан, как Плохой Порошок Вонг.

Он имел в виду гонконгского контрабандиста, который продал большое количество фальсифицированного пенициллина через границу во время Корейской войны и вложил свое состояние в ценные бумаги и землю в Гонконге. Через семь лет Вонг стал очень и очень богатым человеком. Потом некоторым триадам в Гонконге поступил приказ подвести баланс. Каждую неделю исчезал или умирал один из членов семьи Вонга. Близкие его или тонули, или попадали в автомобильную аварию, или умирали от яда или ножа. Ни один нападавший на них так и не был задержан. Убийства продолжались семнадцать месяцев и три недели, а потом прекратились. В живых остался лишь сам Вонг и его малолетний придурковатый внук. Они до сих пор жили затворниками в том же самом просторном, когда-то роскошном пентхаусе, где один человек им прислуживал, а другой готовил. Жили в постоянном страхе, под круглосуточной охраной, не смея носу высунуть из дома. Ибо знали, что никакая охрана и никакие деньги не помогут обжаловать приговор, опубликованный в крохотной рамке одной местной газетой на китайском языке: «Плохой Порошок Вонг понесет наказание, и он, и его родственники во всех поколениях».

– Мы как-то брали показания у этого типа, Роберт и я, – сказал Брайан Квок.

– Да что ты?

– Да. Жуткое дело. Все двери заперты на два замка и цепочки, все окна забиты гвоздями и заколочены сверху досками: лишь кое-где оставлены щели для наблюдения. Он не выходил на улицу с тех пор, как начались убийства. Вся квартира провоняла, боже, какая там вонь! Он ничего не делает, лишь играет с внуком в китайские шашки[47] и смотрит телевизор.

– И ждет, – добавил Армстронг. – В один прекрасный день придут за обоими. Его внуку сейчас уже, наверное, лет шесть-семь.

– Думаю, вы подтверждаете мое мнение, – рассудил Данросс. – Цу-янь не такой, и никогда таким не был. И зачем Цу-яню понадобилось несколько винтовок? При желании он, как мне кажется, мог бы вооружить половину армии националистов с танковым батальоном в придачу.

– На Тайване, но не в Гонконге.

– Цу-янь когда-нибудь встречался с Бартлеттом? – спросил Армстронг. – В ходе ваших переговоров?

– Да. Один раз он был в Нью-Йорке от нашего имени и в Лос-Анджелесе. Оба раза с Джоном Чэнем. Они парафировали договор между «Струанз» и «Пар-Кон индастриз», который мы должны подписать или отказаться от него – здесь в этом месяце, и от моего имени официально пригласили Бартлетта в Гонконг.

Армстронг бросил взгляд на своего китайского партнера. Потом осведомился:

– Когда это было?

– Четыре месяца назад. Столько времени понадобилось обеим сторонам для проработки всех деталей.

– Джон Чэнь, говорите? За ним, несомненно, стоит Благородный Дом Чэнь.

– Знаете, Джон не такой человек, – заверил Данросс. – Какой ему резон ввязываться в сомнительные заговоры? Видимо, это просто совпадение.