Почти все одновременно среагировали на упоминание о ченнелингах. В основном реакция выражала смесь удивления и недоверия.

– По-моему, ченнелинги очень полезны и интересны не только для учительства, но и для моего собственного понимания феноменального мира, где, как вы видите, я существую, как и все вы. Если вы желаете уточнения, скажу, что Михаил помог мне в понимании эго и структуры личности; что касается персональной реальности, мне нравится Сет; если у меня возникают вопросы о потоке и воплощении желаний, тогда я читаю Авраама. Может, я что-то позабыл, но в основном мне нравятся эти. В "Пути чудес", конечно, есть интересные моменты.

– Значит, эти ченнелинговые сущности служили инструментами в вашем…?

– О, нет, нет, не совсем, – я махнул рукой. – Просто вместе со всем остальным они служили мне инструкцией к тому, как быть человеком на планете Земля, "Человеческое существо – 101". Вот почему мне бы хотелось быть осторожным в этом разговоре. Мне нравятся эти книги, но я не так уж часто в них заглядываю. Обычно, только когда есть какой-нибудь специфический вопрос.

– А что вы читаете для развлечения? – спросила Мэри.

– Кроме сказок "Арлекина"? Мне нравится Ошо – просветлённый, раньше известный как Бхагаван Шри Раджниш.

По группе прошёл ропот удивления, что и понятно. Если ты приравниваешь просветление к святости, тогда Ошо покажется тебе антисвятым, особенно если ты услышишь истории о заговоре, о свободной любви, о присвоении власти, об уклонении от налогов и о девяноста роллс-ройсах. Мне нравится его стиль преподавания. Его интерпретация дзен. Я восхищаюсь его умом.

– И романы. Я читаю много художественной литературы.

По их реакции я понял, что должен сказать что-то ещё.

– Ну ладно, уговорили. Я провожу много времени, просто убивая время. Я играю в видео игры, читаю книги, смотрю кино. Можно было бы сказать, что таким образом несколько часов в день я трачу впустую, но я не считаю это время потерянным, поскольку не знаю ничего лучше, на что бы я мог его потратить. Я не могу использовать его лучше, так как не пытаюсь кем-то стать или что-то совершить. Мной не движет ни неудовлетворённость, ни амбиции. Я сделал то, зачем сюда пришёл. Я просто убиваю время, пока время не убьёт меня.

Это ввергло группу в молчание. Полагаю, они не рассматривали возможность, что просветление является окончанием многих вещей, о которых мы обычно не думаем, что они могут когда-то окончиться. Наконец, Мэри разрушила чары, возвращая нас к обсуждению книг.

– А если бы вас высадили на необитаемом острове, – спросила она, – и вы могли бы взять с собой только одну книгу?

– Это просто, – ответил я, – "Кэлвин и Хоббс".

Все засмеялись. Я закрыл глаза, откинул голову, и все восприняли это как знак, чтобы оставить меня в покое. Они говорили между собой, но я их не слушал. Я слушал всё и ничего, ощущал дождь на своём лице и вдыхал свежий вечерний воздух, сбрасывая с себя всё, очищаясь от тяжести, появляющейся при долгом пребывании в личности. Я не устал, не заканчивал вечер, просто мне хотелось не слышать собственного голоса какое-то время. Хотелось понаблюдать за дождём и ветром. Хотелось, чтобы одна тема ушла, а другая, более свежая, появилась.

25. Нелюбимый меч.

Этот меч – опасное, убойное оружие.

Он не для показных церемоний,

он не для настенной коллекции,

он не для того, чтобы показывать его внукам.

У него нет ни ножен, ни лент,

кузнец не оставил на нём своего клейма.

Рукоять высохла и потрескалась,

металл утерял свой блеск.

Тупой и пыльный, изъеденный временем,

с запёкшейся кровью на эфесе.

А когда-то он был острым как бритва

и сверкал на солнечном свете.

Теперь он забыт, заброшен.

Когда придёт время отрубать голову,

я знаю, где он лежит.