Библиотека потерянных вещей - Лора Тейлор Нейми (2019)

У меня задрожали пальцы, жар жег ладони. Я действительно это сказала. И все стало только хуже. Уже не важно было, что я в кои-то веки смогла ответить, ведь последствия оказались ужасными.

Тереза Уэллс подобрала одну из рассыпавшихся по полу открыток. На ней был желтый кролик с разноцветной плетеной корзинкой.

– Пасхальное воскресенье, Дарси было четыре.

Я не узнала маминого голоса. Он был хриплым, натужным, пронзительным.

– На ней было хорошенькое платьице цвета мяты, в белый горошек. – Она осторожно положила открытку перед собой.

– Мам.

Она не ответила, даже не посмотрела на меня. Потом схватила открытку с горящими свечами и рождественским венком:

– В то Рождество было очень жарко, Дарси было двенадцать. Мы босые пошли гулять по Мишн-Бич после того, как Дарси развернула свои подарки. – Мама положила открытку, будто сделала ход шахматной фигурой.

Я наблюдала, мои глаза наполнялись слезами. Она заговорила, обращаясь к открытке с изображением полосатых свертков и торта с розовой глазурью:

– День рождения Дарси, ей исполнилось два. Волосы у нее уже были такие длинные, что мы сделали хвостики, и они завивались, как пружинки. Она тогда измазала джинсы клубничной глазурью.

Горькие слезы покатились по моим щекам. Было такое чувство, что меня тут нет, только кадры со мной. Глава, открывшаяся передо мной, была еще сырой, ее слишком много раз переписывали, и я не хотела ее перечитывать. И я ведь могла со всем этим покончить! Со стрессом, с хламом и с отчаянием. Вот стукнет восемнадцать – и я могу загрузить свою жизнь и все свои книги в голубую «хонду» и укрыться в сказочной комнате у бабушки Уэллс.

Но в то же время я – та же самая я – не могла покинуть этот клочок ковра, пока мама перебирала праздники. Картинка за картинкой, открытки складывались в радугу воспоминаний. Я тоже все это помнила. И плакаты с флажками, которые когда-то висели над всем этим хламом. И свечки, и крашеные яйца, и костюмы кошек на Хеллоуин. И тогда я увидела. Увидела на полу не только навязчивые желания, вызванные болезнью, не только суеверный страх перед счетами, вышедший из-под контроля, как вырвавшийся из рук воздушный шарик.

Я увидела человека. Маму, мою маму, которую не могла бросить. И не собиралась бросать.

* * *

А это означало, что мне нужно было найти, чем заменить бабушкины чеки. Я уже попросила Уинстона дать мне больше смен или дополнительные часы на выходных. Но «мистер Подешевлер» ответил, что уже и так выделил мне слишком много рабочего времени.

Правда, у меня был запасной план – «Империя первоклассных париков». На следующий день во время позднего дневного перерыва, перебравшись туда из «Желтого пера», я заметила сначала один из любимых париков Тэсс и только потом – всю ее целиком. Она обернулась, услышав мои шаги. Длинные черные локоны были таким же упругими, как и ее укрепленное пилатесом тело.

– А, ты как раз вовремя. – Тэсс принесла второй стул и похлопала по нему. – Я мигом, только возьму все, что нам понадобится.

Я села, по-дурацки кивнув головам манекенов. Тэсс вернулась с двумя чашками чая и с блюдцами из своей коллекции – для Тэсс была голубая пара с кружевным узором цвета слоновой кости, а для меня белая, с каемкой из розовых соцветий вишни. Потом Тэсс принесла тарелку с песочным печеньем.

– Спасибо, Тэсс. – Я вежливо отхлебнула ее фирменного зеленого чая и заела едкий земляной вкус маслянистым печеньем.

Тут же опустив чашку, моя собеседница вскочила – энергии у нее всегда было в два раза больше, чем у меня.

– Ну, что у нас сегодня?

Я вся сжалась. Тэсс бросилась в небольшой отдел подержанных и уцененных париков. С новыми моделями, которые располагались вдоль стен, мы никогда не экспериментировали. Тэсс посмотрела на меня, держа в руках кучерявый ярко-розовый экземпляр. Боже, только не это.