Макбет - Ю Несбё (2018)

Выйдя с парковки, Банко и Макбет направились к входу, расположенному позади здания, возведенного на востоке Третьего округа двести лет назад. В былые времена здесь располагалась тюрьма – поговаривали даже, что там пытали и казнили. Те, кто засиживался здесь до ночи, утверждали, будто вечером в кабинетах тянет холодом и слышатся приглушенные крики. Впрочем, по словам Банко, все это были проделки немного чокнутого завхоза: ровно в пять вечера тот выключал отопление, а когда видел, что кто-то уходит, не погасив лампу, то принимался кричать.

В толпе безработных мужчин Макбет заметил двух женщин, явно восточного происхождения, – те внимательно приглядывались к прохожим. Раньше городские проститутки собирались на улице Приветливой, позади здания Железнодорожной компании, но потом власти города выгнали их оттуда, и рынок разделился. Некоторые – кому позволяла красота – теперь искали клиентов в казино, а всем остальным пришлось остаться на улице, но теперь они работали бок о бок с защитниками закона и порядка. К тому же полиция, следуя требованиям политиков и журналистов, время от времени «очищала» улицы от продавщиц «секс-услуг» и проводила массовые аресты, так что теперь те иногда совершали недолгие вылазки в другие части города, что, впрочем, всех устраивало, ведь проститутки всегда возвращались на прежнее место. Кроме того, значительную часть клиентов составляли сотрудники Главного управления. На предложения девушек Макбет так долго отвечал вежливым отказом, что те уже давно оставили его в покое. Поэтому, когда эти две женщины направились к ним с Банко, Макбет принял их за новеньких. Иначе он запомнил бы их. Местная клиентура требовательностью не отличалась, однако даже по их меркам дамы были удивительно непривлекательными. Макбет никогда не умел определять возраст у выходцев с Востока, но, сколько бы лет ни было незнакомкам, эти годы не прошли для них даром. Их выдавал взгляд – холодное равнодушие таких глаз не позволяет тебе проникнуть внутрь, и, сколько ни вглядывайся в них, увидишь лишь собственное отражение. Ко всему прочему, проститутки были одеты в дешевые пальто и казались горбатыми, но даже не это приковывало взгляд, а какая-то странная гримаса на их лицах. Одна из женщин открыла рот и обнажила десны, из которых торчали редкие почерневшие зубы.

– Вы уж простите, дамы, – опередил ее Макбет, – мы бы с удовольствием, но у меня ужасно ревнивая жена, а вот у него – жуткая болезнь, причем передается она как раз половым путем.

Банко промычал что-то себе под нос и покачал головой.

– Макбет! – сказала одна из них неожиданно тоненьким голоском с удивительным заикающимся акцентом.

– Банко! – проговорила другая. Тот ж акцент, тот же голос.

Макбет остановился. Волосы падали на лица женщин, видимо, так те пытались скрыть изъяны, однако посреди лица у обеих торчали не по-восточному длинные красные носы.

– Вы знаете, как нас зовут? – удивился Макбет. – Чем мы можем вам помочь?

Не ответив, женщины молча кивнули в сторону. И там, в тени переулка, Макбет разглядел третью фигуру, разительно отличавшуюся от двух стоящих перед ним незнакомок. Третья женщина – если это вообще была женщина – оказалась высокой и широкоплечей, какими бывают лишь охранники, в наряде леопардовой расцветки, подчеркивающем ее формы. Так продавец подделок выпячивает мнимые достоинства своего товара. Однако Макбет знал, чем она на самом деле торгует – во всяком случае, чем торговала прежде. И о сомнительных достоинствах ее товара он тоже знал. В этой женщине все казалось гигантским – рост, фигура, выпяченная грудь, хищные красные ногти на мощных пальцах, выпученные глаза, яркий, почти театральный грим и кожаные сапоги на тонюсенькой шпильке. Но поразило Макбета кое-что другое: она ничуть не изменилась. Будто все эти годы прошли для нее совершенно незаметно. Она сделала два огромных шага, похоже, этого было достаточно, чтобы перейти улицу.