Основано на реальных событиях - Дельфина де Виган (2015)

Мы как раз остановились на станции «Ар-э-Метье». Л. поднялась. Она была очень спокойна, казалось, каждое ее движение выверено заранее почти до миллиметра. Подойдя вплотную к мужчине, она без единого слова посмотрела прямо ему в глаза. Тот умолк, перешептывания вокруг нас прекратились. В вагоне установилась странная тишина. Л. по-прежнему стояла перед мужчиной, не спуская с него глаз. Пассажиры входили и выходили. Мужчина буркнул: «Что еще надо этой идиотке», – раздался сигнал закрывания дверей. И тут твердым, невероятно быстрым движением Л. вытолкнула мужчину на перрон. Он упал назад, удержался руками, двери закрылись, а он даже не успел осознать случившееся. Через окна мы видели его обалделое, недоуменное лицо. Он проорал: «Шлюха», и его фигура пропала из вида.

Тогда Л. обратилась к молодой женщине и сказала ей фразу, которую мне никогда не забыть:

– Вы не должны такое терпеть, никто не должен такое терпеть.

Это не прозвучало ни просьбой, ни утешением. Это был приказ. Женщина села чуть поодаль, видно было, что ей стало легче. Через несколько минут я заметила, что она улыбнулась каким-то своим мыслям, потом коротко, почти виновато рассмеялась. Мне показалось, что ее тело слегка выпрямилось.

* * *

Даже теперь мне сложно объяснить, почему наши отношения развивались столь стремительно и каким образом Л. смогла в течение нескольких месяцев занять такое место в моей жизни.

Л. оказывала на меня по-настоящему гипнотическое воздействие. Л. удивляла меня, забавляла, интриговала. Смущала.

У Л. была особая манера смеяться, говорить, ходить. Не похоже, чтобы Л. старалась мне понравиться или подладиться под меня. Напротив, она восхищала меня способностью оставаться самой собой. (Сейчас, когда я пишу эти строки, я осознаю всю их наивность: откуда спустя столь короткое время мне было знать, кто такая Л.?) Все в ней выглядело просто, словно ей стоило хлопнуть в ладоши, чтобы появиться вот такой, естественной и абсолютно адекватной. Когда я прощалась с Л. после короткой встречи или продолжительного телефонного разговора, я частенько продолжала оставаться под воздействием этого контакта. Л. оказывала на меня мягкое насилие, глубокое и волнующее, причины и значения которого я не знала.

Спустя несколько недель после нашего знакомства Л. установила между нами частоту встреч, какой у меня не было ни с одной из подруг. По меньшей мере раз в день тем или иным способом она посылала мне сигнал. Записочку утром, какое-нибудь соображение вечером, крошечный рассказ, написанный специально для меня (Л. владела искусством в нескольких словах рассказать приключившуюся с ней историю или набросать портрет человека, с которым только что познакомилась). Она посылала мне сделанные тут и там фотографии, странные или шокирующие намеки, более или менее связанные с нашими разговорами или пережитыми вместе ситуациями: например, какой-то человек в поезде, погруженный в чтение моей последней книги в переводе на китайский язык; афиша концерта Великой Софи[5] – однажды я призналась Л., что мне нравятся ее песни; реклама новой плитки черного шоколада моей любимой фирмы. Л. откровенно выражала свое желание общаться со мной. Стать моей подругой. Не отдавая себе отчета, я стала ждать этих сигналов. И этих звонков. Я звонила ей чаще всего, чтобы рассказать какие-то малозначительные события. Мы стали переписываться по электронной почте.