Долгое падение - Дениз Майна (2017)

Стоять перед судом и называть полицейского лжецом в 1950-х годах – полный скандал. Офицер полиции мог бы стоять на свидетельской трибуне и заявлять, что он – трамвай, а зал гадал бы, не говорит ли он в некотором смысле, во многих отношениях, чистую правду. У Уотта были веские причины подозревать полицейских, но из-за своего храброго высказывания он потерял сочувствие зала.

М. Дж. Гиллис делает несколько попыток снова сделать его симпатичным. Он спрашивает Уотта, не предупреждал ли его как-нибудь детектив-сержант Митчелл, что собирается показать, когда они прибыли к дому. Уотт моргает, загоняя обратно слезы.

– Нет, – говорит он сдавленным голосом. – Он не делал никаких предупреждений.

Они приезжают на Феннсбанк-авеню, детектив-сержант Митчелл припарковывается и вытаскивает Уотта с заднего сиденья его собственной машины на его собственную подъездную дорожку.

Журналисты столпились у дверей. Они фотографируют, как Уотта вытаскивают с заднего сиденья его собственной машины на его собственную подъездную дорожку.

ВСПЫШКА. ВСПЫШКА.

Белые огни. Он не был готов. Он смотрел прямо на них.

ВСПЫШКА.

Он ослеплен. На фотографиях он пошатывается и выглядит пьяным. Он моргает, но белые всплески огня все еще стоят у него перед глазами, и он плохо видит. Митчелл тащит его за локоть по подъездной дорожке к его собственной передней двери.

ВСПЫШКА.

В дверях Уотт отчаянно моргает, на мгновение к нему возвращается зрение, и он видит, что его дом полон сердитых незнакомцев.

Мужчины. Одни в пальто, другие в форме, и все они таращатся на него, когда он входит в свою переднюю дверь.

Уотта хватают за локоть, он круто поворачивается и оказывается лицом к своей спальне. В ней люди, все кровати в беспорядке, и алая кровь забрызгала стену. Красная. Знакомая лодыжка Мэрион, с голубыми нитями вен, свисает с края ее кровати. Руки незнакомца стаскивают мокрую от крови простыню.

ПОСМОТРИТЕ НА НЕЕ.

Он смотрит на свою мертвую Мэрион.

ЭТО ВАША ЖЕНА?

Он смотрит на нее.

Мэрион. Окровавленная. Ее ночная рубашка задралась. Нижнее белье, бедра, груди выставлены напоказ. На груди – воспаленный шрам после операции на сердце. Мэрион скромница. Уильям никогда раньше не видел этого шрама. Мужчины в пальто смотрят на шрам. Мужчины в форме в его доме и голые бедра его жены. Он не может смотреть, но он должен.

Все таращатся на него. Все мужчины в его доме в пальто и в форме. С его кровати сдергивают простыню.

ЭТО ВАША СВОЯЧЕНИЦА?

Один глаз Маргарет открыт. Второй заплыл и закрыт.

ЭТО СЕСТРА ВАШЕЙ ЖЕНЫ?

В ее виске дыра. Вот откуда взялось красное.

ЭТО МАРГАРЕТ БРАУН?

Он смотрит на свою мертвую свояченицу. Ее лицо с одной стороны синее и опухшее.

Уотт думает, что он в аду. Он не в аду. Он в его преддверии.

Чьи-то руки рывком направляют его дальше по коридору. Его глаза все еще плохо видят.

Белые вспышки все еще ослепляют его, но он осознает, что детектив-сержант Митчелл ухмыляется за его плечом. Его разворачивают лицом к его спальне.

ОНА?

Он отшатывается от своей мертвой дочери. Он смыкает веки, но его разум собирает по клочкам отвратительную картину.

Сосок.

Белая, как луна, кожа.

Сильно опухшая челюсть.

Осевшая на пол.

Милая, мягкая шея, запятнанная брызгами темно-красной крови. Брызги и на стене за ней, вверх по всей стене.

Горячая едкая рвота струей вырывается изо рта Уильяма Уотта на стену прихожей. Она вырывается из его носа. Она выжимается из его слезных протоков и ослепляет его еще больше. Она капает с тисненых обоев, которые Мэрион только что поклеила. Он смаргивает с глаз кислоту желудочного сока, но продолжает видеть вспыхивающие пятна. Теперь он им рад.