«Вопрос о том, что я держал значительную свободную наличность, служил предметом постоянной критики, – вспоминает Витте. – Многие, в особенности газеты, находили, что это неправильная система и что лучше эту свободную наличность употреблять на производительные цели; говорили, что нигде такой системы накопления наличности не существует, причем ссылались, обыкновенно, на страны с вполне благоустроенными финансами – на Францию, Англию и даже Германию. Я эти мнения никогда не разделял и нахожу, конечно, и теперь, что Российская Империя имеет такие особенности, что держать свободную наличность в несколько сот миллионов рублей[8] не только всегда полезно, но часто и необходимо».

Еще одна реформа, придуманная министром финансов, – введение госмонополии на торговлю водкой. И у этой реформы тоже очень мало сторонников. Водочное лобби пытается сопротивляться, предупреждая, например, брата царя, великого князя Владимира, что в столице могут произойти волнения. Но Витте убеждает великого князя и царя, что волнений не будет. «В России необходимо проводить реформы быстро и спешно, иначе они большей частью не удаются и затормаживаются», – вспоминает Витте и, действительно, оказывается прав – никаких волнений в столице нет. Но в Москве введение госмонополии удается отсрочить. По словам издателя Суворина, брат императора, великий князь Сергей, берет у столичных торговцев взятку в два миллиона рублей[9], чтобы оттянуть введение питейной монополии. И Витте, и император знают об этом, уверен Суворин.

Начинавший политическую карьеру в «Святой дружине» Сергей Витте со временем становится более либеральным. Но не во всем. Например, хорошо осведомленный в правительственных делах Суворин утверждает, что именно Витте был одним из вдохновителей репрессий против студентов 1899–1901 годов: будто бы даже старик Победоносцев возражал против таких жестких мер: «Нет, Сергей Юльевич, так нельзя».

В своих воспоминаниях Витте выставляет себя главным либералом страны. Впрочем, он и правда им станет, но позже – в 1905 году ему придется написать первую российскую конституцию. Но пока он просто опытный бюрократ, который колеблется вместе с пожеланиями императора.

Золотая молодежь

Благодаря экономическому подъему, во второй половине XIX века разрастается купеческое сословие, которое в России играет роль буржуазии. Новый русский средний класс – это недавние крестьяне, которые занялись торговлей и разбогатели. Впрочем, по переписи населения 1897 года, купцы – это всего 0,5 % населения, даже дворян в России больше – 1,5 %. Как правило, самые мощные купеческие династии – московские, и принадлежат они к старообрядческим кланам.

Купеческие династии появились в России лишь в начале XIX века. Основателем династии Морозовых был Савва Морозов, крепостной крестьянин, который разбогател и смог себя выкупить. Он заработал огромное состояние на производстве тканей – этому обстоятельству способствовали союз России с наполеоновской Францией и участие в континентальной блокаде Англии. Из-за блокады в России исчезло дешевое английское сукно, и импортозамещение быстро обогатило отечественных производителей. (Савва Морозов-старший купил английские ткацкие станки и начал хлопчатобумажное производство, которое позже превратилось в текстильную империю.)

В купеческой среде царит гораздо более суровая атмосфера, чем в любой самой патриархальной дворянской семье. Староверы консервативны и в быту, и в экономической политике: они за протекционизм и поддержку отечественного производителя, против проникновения западного капитала. Иностранные банкиры – их прямые конкуренты. Воспоминания о том, как старые купцы отстаивали традиционные ценности, наводят ужас.