SPQR V. Сатурналии - Джон Мэддокс Робертс (1999)

Когда перевалило за полдень, я послал Гермеса домой за банными принадлежностями и расслабился в пару и горячей воде, пока друзья и знакомые сплетничали о возницах, гладиаторах, опозорившихся женщинах и так далее, и тому подобное. Похоже, никто не хотел распространяться о политике, и я счел это странным. Не то чтобы люди боялись, как могли бы бояться, если б у власти находился сумасшедший тиран или безжалостный диктатор, как в последний год Мария или во время проскрипций Суллы – скорее, они были сбиты с толку. Последнее, в чем хочет признаться римлянин – это что он не знает, что происходит.

Поэтому следующее место, куда я заглянул, было египетским посольством. Посланник Лисий провел в Риме целую вечность и собирал все слухи в мире, поскольку почти всю жизнь угощал и подкупал членов римского правительства и остальных посланников. Старый толстый извращенец принял меня, как всегда, гостеприимно. Я с некоторым унынием заметил, что под толстым слоем косметики лицо его испещрено множеством крошечных язв. Может, вскоре нам понадобится новый египетский посланник. Это опечалило бы меня, потому что сей человек, если можно так выразиться, являлся неоценимым ресурсом.

– Добро пожаловать, сенатор, добро пожаловать, – восторженно сказал старик.

Он хлопнул в ладоши, и в комнату прибежали рабы, чтобы омыть мне руки и ноги, хотя я только что явился из бани. Один из них взял мою тогу, другой сунул мне в руки чашу, а остальные принялись неистово обмахивать нас опахалами. Здесь не было жарко и не жужжали мухи, но, может быть, рабы просто нуждались в упражнениях.

Мы вошли в маленькую круглую обеденную залу – одну из многих эксцентричных особенностей египетского посольства. Я никогда не мог разглядеть в этом здании никакой архитектурной последовательности.

– Его Величество сообщил мне, что ты оказал ему в прошлом году некие выдающиеся услуги. Он премного благодарен, – сказал хозяин дома.

Не успел он договорить, как на столе перед нами, словно по волшебству, появились яства. Меня всегда изумляло, что в какой бы час я ни заглянул к посланнику, я всегда попадал в обеденное время. Римляне педантично соблюдают время трапез, но Лисий не таков. Даже если ты наносишь ему импровизированный визит вежливости, у него всегда наготове не только обычные фрукты и оливки, но и свежевыпеченный хлеб, все еще горячий, из печи, и целый жареный петух с до сих пор хрустящей корочкой.

За едой мы разговаривали о всяких незначительных делах. Я осведомился о здоровье последнего сына Птолемея – когда я покинул Александрию, он только что выпрыгнул из материнского живота, а Лисий расспросил насчет моего пребывания на Родосе, надеясь, что я выполнял там некую секретную миссию. Увы, то была всего лишь одна из моих неофициальных ссылок.

– Политическая ситуация в Риме слегка озадачивает меня, – признался я, когда раб налил нам сладкое десертное вино. – Я был долго отрезан от дома, а мои друзья ни о чем не рассказывают.

– Вряд ли стоит удивляться, – заметил Лисий. – Того, что случилось за последние месяцы, еще никогда не бывало. Консульство Цезаря было самым продуктивным из всех.

– Большинство консулов просто просиживают свой срок, надеясь, что потом получат в управление богатую провинцию, – сказал я.

– Именно. Но не Цезарь! Он почти немедленно заставил принять закон о выплате долгов ветеранам Помпея. А потом сбавил треть стоимости контрактов друзьям Красса, сборщикам податей в Азии[5].

Я пожал плечами.

– Долги предвыборной кампании. Эти трое близки, как мои незамужние тетушки. Цезарь никогда не стал бы консулом без помощи тех двоих.

– Вполне возможно. Конечно, делу помогает то, что Гай Юлий ведет себя так, будто он – единственный консул.

– Как же такое вышло? – спросил я. – Разумеется, у Бибула силы воли не больше, чем у медузы, но не может быть, чтобы он даже не попытался взять верх над своим коллегой.