Песочные часы - Майра МакЭнтайр (2011)

— Сын…

— Ава приехала сюда, якобы чтобы свести свой талант на нет, — возмущался Калеб. — И это уже выглядело довольно подозрительно. А теперь ты защищаешь ее, после того как она эти свои возможности использовала для того, чтобы взорвать тебя?

— Значит, она умеет разжигать огонь? — У меня перед глазами предстал образ маленькой Дрю Берримор. Личико светловолосой малышки с красивыми губками не имело ничего общего с образом гламурной красотки Авы. Калеб выбрал ей неправильную кличку из Кинга.

— У Авы многоуровневый дар, — ответил Лайем. — Нам кажется, что она может перемещать объекты во времени.

— Вам кажется? То есть точно вы не знаете? — удивилась я.

— Как и сказал Калеб, Ава обратилась в «Песочные часы», чтобы избавиться от своих способностей. Я ее решения никогда не оспаривал, я лишь пытался сделать ее жизнь легче, чем дома. А у Лендерса, как оказалось, были свои планы. И немалое влияние.

— И как выдумаете, где Ава сейчас? — спросила я.

Калеб застонал от боли и возмущения, и на нас снова обрушился дождь из листьев.

У Лендерса были помощница, деньги и список людей, наделенных особыми возможностями.

— Он говорил, что хочет защитить меня. И я чуть не купилась. — Я вспомнила, как Лендерс смотрел на меня в тот ужасный день, и мне стало страшно, я закрыла глаза и постаралась изгнать из памяти его лицо. — Наверное, то же было и с Авой.

— Он умеет убеждать, — сказал Лайем.

— Он за мной наблюдал. А теперь они с Авой пропали, а Майкл мертв.

Они так просто не уйдут. Я сделаю все, что потребуется, чтобы до них добраться. Я буду жить жаждой мести, а как только удовлетворю ее… тогда и посмотрю, что делать дальше. Я изо всех сил старалась держаться за остатки здравого смысла, но он от меня ускользал, а потом, наверное, мне даже Калеб уже не поможет. Мне надо было остаться одной и подумать.

Оставив Калеба и Лайема на улице, я поднялась в комнату Майкла. Через несколько секунд в дверном проеме показалась голова Кэт.

— Эмерсон, я…

Я подняла дрожащий палец, прося ее помолчать.

— Не делай этого. — Кэт нахмурилась, на лбу пролегли глубокие морщины. — Тебе нельзя замыкаться в себе — это вредно.

— Ты не представляешь, о чем говоришь. — Я горько усмехнулась.

— Расскажи мне, что ты чувствуешь. Поговори со мной. — Кэт очень за меня волновалась, почти как мать за свое дитя. — Прошу тебя.

Это «прошу тебя» меня и зацепило.

— Я его больше не увижу. Я столько всего не успела сказать, хотя после того, как мои родители… я клялась себе, что недосказанностей в моей жизни больше не будет. Но не получилось. А теперь его нет.

Могла бы между нами развиться такая же прочная связь, как между Лайемом и Грейс? Этого я уже никогда не узнаю. Но всю свою жизнь буду думать о том, было ли такое возможно.

Кэт начала потихоньку приближаться ко мне, вытянув руки, словно подходила к месту, где произошел несчастный случай.

Хотя в какой-то мере это так и было.

— Не трогай меня. — Я забралась на кровать и отползла подальше, чтобы Кэт не могла до меня дотянуться, подняла коленки к груди и обхватила ноги руками. И принялась покачиваться взад-вперед. — Ты знаешь, что, когда у человека случается какое-то горе, он проходит через семь различных стадий?

Я сказала об этом так буднично, что ей, наверное, показалось, что я помешалась. Кэт сделала шаг назад и тихо опустилась на стул.

— Я узнала об этом от терапевта. Семь стадий. И знаешь что? Четыре из них — поганые. Где равновесие? Почему их не восемь? Мне нужны какие-то ориентиры, чтобы я знала, что прошла уже полпути. — Из моего горла вырвался сухой смешок, я сделала паузу, вновь пытаясь обрести контроль над собой. Он был мне очень нужен.

Я сконцентрировала внимание на путине, висевшей в углу под потолком, — ничего не значащее напоминание о заботой жизни, — она дрожала на ветерке, постоянно менявшем направление.