Туз в трудном положении - Джордж Р. Р. Мартин (1989)

– Я разрабатываю эту тему со вчерашнего вечера. И мне пришла в голову еще одна мысль.

Тони широко улыбнулся, и Грег уловил всплеск, пульсирующий желтым: Тони гордился своей идеей. Он отодвинул ноутбук и сел прямее. В волнении он забарабанил пальцами по колену.

– А что, если все наденут маски: вы, Джесси, все, кто будет на сцене, и все наши делегаты в зале? Джокеры, тузы и натуралы – все будут в масках, так что их нельзя будет различить. А когда вы произнесете условленную фразу… – Тони прикрыл глаза, размышляя, – что-нибудь вроде… ну, не знаю… «Нам всем пора сбросить свои маски – маски предубеждений, ненависти, нетерпимости», но только еще сильнее, гораздо сильнее, к чему будете долго подводить слушателей. И как только вы это скажете – бабах! – все срывают маски и подбрасывают их вверх.

Грег тихо засмеялся, мысленно рисуя себе эту сцену.

– А мне нравится! Очень нравится.

– Это круто. Это наверняка будет во всех новостях. Можете себе представить – все эти маски в воздухе? Вот это символ! Он вобьет вопрос о диких картах в память всех избирателей, и Бушу будет непросто переплюнуть эту сцену на республиканском съезде.

Грег хлопнул ладонью по постели и встал.

– Мы это примем. Начинай работать над речью, а я соберу Эми, Джона и Девона и согласую все с нашими людьми. Тони, это здорово! Когда все напишешь, отправь в палату к Эллен. У меня там ноут и модем.

– Договорились, сенатор, – улыбнулся Тони.

– Публика сегодняшнее не забудет, Тони. Поторопись: времени у нас мало.

Выходя из палаты. Грег довольно ухмылялся: Тахион нейтрализован, выдвижение прошло, и вот теперь найден идеальный образ для будущей кампании. Он был так доволен, что даже не стал слушать нытье Кукольника, желавшего еще раз попробовать боль Тони.

15.00

– Хотя небольшая часть запястной кости сохранилась, я решил ампутировать выше, на уровне лучевой.

Доктор Роберт Бенсон говорил крайне сухо. «Совершенно не считает нужным налаживать контакт с больным, – подумал Тахион, с ужасом взирая на уродливый ком бинтов, охватывающих его правую руку. – Наверное, считает, что раз я врач, то все спокойно восприму… Ну, так он ошибается».

Рука пульсировала болью в такт сокращений его сердца. Тах посмотрел на капельницу, механически отщелкивавшую жидкость в его тело. Иглу ему ввели в вену на тыльной стороне левой кисти. «Хорошо, они заметили, что я правша… Нет, идиот: правой кисти, в которую можно было бы ее ввести, просто нет!»

Он подавился.

– Есть тошнота? – Бенсон подставил ему под подбородок тазик. – Это нормально: последствия наркоза.

– Знаю… Сколько… Который час?

– О, время! Чуть после трех, воскресенье.

– Так… долго.

– Да, организм у вас был сильно ослаблен, плюс сильнейший шок и потеря крови.

Он пожал плечами.

– Мне больно.

– Я пришлю сестру, вам сделают еще укол.

– У меня сильная аллергия на кодеин. Используйте морфин или…

– Врачи – это самые трудные больные. Вечно пытаются обсудить свое лечение. – Бенсон с улыбкой сделал пометку в карте. – Засыпайте.

У Тахиона дрожала нижняя губа.

– Моя рука…

– Судя по тому что я видел, вам еще повезло, что вы так легко отделались.

– Доктор… – Бенсон остановился у двери и обернулся. – Не говорите никому.

Бенсон почесал подбородок:

– Вы имеете в виду ваше заражение вирусом?

– Да.

– Не скажу.

Закрыв глаза. Тахион пытался оценить свое состояние. Боль в горле от интубационной трубки, общее чувство дезориентации после общего наркоза, болезненно растянутый мочевой пузырь – и перебивающая все остальные ощущения пульсирующая боль в искалеченной руке. Фантомные пальцы правой руки конвульсивно задергались.

Будь он дома, новая кисть у него отросла бы в считаные недели. Но непонятно, допустит ли вирус дикой карты, любовно обвивающий его ДНК, нормальную регенерацию. Или на конце его руки вырастет нечто жуткое?