Туз в трудном положении - Джордж Р. Р. Мартин (1989)

«Это сделала марионетка?» Сара в этом сомневалась. Ниточки Хартманна быстро истончались и рвались с увеличением расстояния: она знала это по собственному опыту. Существовали преступные тузы – Дубина, Карнифекс, возможно, Спящий (если он достаточно глубоко ушел в амфетаминовый психоз), – способные на подобное. В том-то и заключалась вся ирония в отношении Хартманна: в его положении он мог творить настоящее зло, практически не прибегая к своей способности туза. Деньги, влияние и власть после пятнадцатого сентября 1946 года не перестали быть заметной силой в жизни человечества.

В ней гнездился страх: он извивался змеей, пылал, словно звезда. С ним пришло ужасающее понимание того, что единственная надежда получить безопасность требует рискнуть всем.

Менеджер и выручившая ее официантка стояли рядом и наблюдали за ней с вежливым любопытством. Она изобразила улыбку и встала.

– Здесь есть черный ход? – спросила она.

18.00

Она смогла нормально включить чертов акустический разветвитель только после таблетки валиума. В ее ноутбуке был встроенный модем, но в отелях не признавали модульные гнезда, предпочитая надежно прикреплять телефоны к стене проводами. Ей пришлось возиться со старомодным внешним модемом, который упрямо требовал, чтобы трубка была положена на аппарат определенным образом.

В конце концов ей все-таки удалось все наладить. А потом она сидела в полутьме, нарушаемой только вечерним светом, пробивающимся сквозь плотные занавески номера, курила и щурилась на экран, пока значок передачи кружился и ее история уходила по проводам, соединявшим ее ноут с компьютерами редакции.

Все излилось из нее одним сладостным потоком: смерть Анди, ее подозрения, мрачное тайное присутствие в Джокертауне, дразнящие улики его существования – и определение его личности во время бунта, сопровождавшего другой съезд демократической партии двенадцать лет назад. А потом ее личное расследование, закончившееся тем, что она сама запуталась в той паутине, которую пыталась отыскать. И, наконец, убийство.

Она написала о том, что два человека постоянно держали руку на пульсе Джокертауна. На самом деле их было трое: третьим был Тахион, в прямом и переносном смысле. Но он ослеплен личной приязнью к Хартманну и теми политическими плюшками, которые бросил ему сенатор: теми грантами, которые позволяют ему вести жизнь, достойную принца (каковым он и является). Сара не пожелала упоминать его имя.

Остальными двумя были она сама и Кристалис. «Хрустальный дворец» был всего лишь ширмой для истинного занятия Кристалис, которое заключалось в перепродаже сведений обо всем, что происходило в Джокертауне. Непосредственные наблюдатели за событиями не сомневались в том, что рано или поздно она размотает все цепочку и обнаружит, что на ее конце находится кобра.

Кобра носила имя Хартманн. И Кристалис дернула за цепочку как раз в тот момент, когда он раздулся от яда и был готов к броску.

«Почему я не была с ней откровенна?» – спросила она себя, пока в сумерках мерцали жидкокристаллические цифры. Для этого было сколько угодно возможностей, и когда между ними возникла настороженная дружба на борту «Крапленой колоды», и в течение следующего года. Однако Кристалис оставалась в каком-то смысле ее соперницей. А Сара не относилась к числу тех женщин, которым легко дается откровенность.

«ЗАГРУЗКА ЗАВЕРШЕНА» объявил ей экран и запищал в знак подтверждения. Она быстро отключила связь и принялась отсоединять модем. На нее снизошло спокойствие, странное и немного пугающее. Спокойствие пострадавшего в катастрофе.

«Я стала мишенью, – подумала она бесстрастно. – Если Кристалис узнала его тайну, он должен предположить, что я тоже знаю». Она сожалела о том, что утром так наседала на сотрудников Хартманна. Он об этом обязательно услышит – и вывод будет неизбежным.

«Ты такая дурочка! – укорила она себя. – Простушка, как и сказал Рикки».