Самые знаменитые пророчества и предсказания - Коровина Елена Анатольевна (2008)

Руссо вздохнул и, не раздеваясь, решил лечь спать. Да и зачем тратить время на переодевания? Так и теплей, и быстрей. «Проснусь, увижу улыбки своих картин и сразу за кисть!» – подумал он.

Перед сном, как всегда, подошел к портрету посреди комнаты, сдернул белое покрывало. На него взглянула жена – незабвенная Клеманс. Они поженились в 1870 году, когда Руссо шел 26-й год.

– Я стану звать тебя Ядвигой! – сказал он тогда. – Так романтичней.

Ядвига родила ему 9 детей. Увы, 8 из них умерли. Осталась одна дочка – красавица Юлия. А потом и жена умерла. Доктора сказали: чахотка. Но Анри-то знал: Ядвига не смогла жить без своих ангелочков, все беспокоилась, как они там, на небе, без матери. И вот сейчас, как и каждый вечер, Руссо начал торопливо пересказывать жене последние новости. Правда, та, как всегда, молчала.

Тогда Руссо подошел к другой картине – портрету своей второй жены, милейшей Жозефины. Они познакомились спустя 10 лет после смерти Ядвиги. Несчастная Жозефина была замужем за горьким пьяницей и дебоширом. Руссо решил отомстить тому, как мог: на своей картине «Война» нарисовал его мертвецом, которому ворон выклевывает глаза. Один знакомый священник, увидев это, обругал художника:

– Грех рисовать живого человека среди мертвых. Еще накличешь беду!

Но Руссо не видит никакого греха в том, что мучитель Жозефины быстренько умер, свалившись пьяным в канаву. Ну а если его там действительно заклевали хищные вороны – разве художник виноват?! Зато Жозефина стала госпожой Руссо. Жаль только, что счастье длилось всего 4 года. Опять остался лишь портрет...

В ту ночь художнику приснились его незабвенные жены. Жозефина подала кисть, а Ядвига сказала:

– Мужайся, Руссо, ты должен рисовать!

Он только вздохнул:

– Над моими картинами все смеются, говорят, они примитивны...

Ядвига улыбнулась:

– Помнишь, гадалка говорила, что ты – «примитивный»? Вот ты и станешь основателем примитивизма в живописи.

Чертик из шкатулки

Руссо сидел на выставке своих новых картин. На одной из них обнаженная и беззащитная Ядвига возлежала посреди буйных и загадочных джунглей на алом бархатном диване. В тени лиан мужчина идиллически наигрывал на флейте, но в чаще вокруг притаились дикие звери. Руссо назвал полотно «Сон». Известный обозреватель газеты «Фигаро» Андрэ Дюпон, едва взглянув на картину, брезгливо скривился:

– Зачем вы притащили в лес диван?! Это же верх глупости!

Ну как объяснить ему, твердолобому, что художник хотел показать тайные уголки сознания женщины, когда она спит? Диван мягок и надежен, но вокруг – мир, полный загадок и врагов. Руссо горько вздохнул, и вдруг ему показалось, что его картина «Битва льва с ягуаром», висящая рядом, раскрылась, как волшебная шкатулка. Из нее выпрыгнул чертик с зонтиком и бросился стегать туполобого критика по ногам. Дюпон взвизгнул.

– Что такое? – участливо осведомился Руссо.

– Ноги вдруг заболели! – ойкнул Дюпон. – Да и то сказать, ваша картина не так уж плоха. Открытый цвет, яркие краски... Создает настроение.

И критик ринулся из зала.

У небесных врат

В свои 66 лет Руссо снова влюбился – в прелестную 54-летнюю вдовушку Эжени-Леони. Но кокетка сводит его с ума – еще ни разу не позволила себя поцеловать. А ее старый отец заявил, что нищий не нужен его дочери. Руссо вспыхнул и дрожащими руками сунул тому под нос чековую книжку. Пусть видит, что дела пошли в гору и у художника-примитивиста появились вполне приличные заказы.

– Тогда почему вы живете впроголодь? – рявкнул старикан.

Руссо не без гордости произнес:

– Все заработанное я отдаю на благие дела братьям-масонам.

Папаша почесал за ухом и резюмировал:

– Я думал, вы чудак. А вы – идиот!

И спустил Руссо с лестницы.