Сборник сказок - Вайс Лора

Но Славута остался непреклонен к мольбам дочери и заключил соглашение с Фирдоуси.  На том и порешили - быть свадьбе через пятнадцать дней. А пока суетились верноподданные: запасали вина в погребах, лососину коптили да муку мололи для караваев - царевна Яра тихонько рыдала, сидя в своей опочивальне. Тяжело юной соловушке было осознавать свою долюшку, да и папенька, как назло, все захаживал к ней и докладывался о скором приезде жениха заморского.

Томилась Яра дни и ночи, просила у богов поддержки и милости, но те будто и не слышали просьб красной девицы, а она ждала, надеялась. Мечталось ей встретить того, кто будет любить ее всем сердцем, холить и лелеять, защищать от врагов чужеземцев, но самое главное – желала Яра влюбиться сама, чтобы душа тянулась к нему как сокол к небу чистому, чтобы глаза не могли наглядеться на улыбку лучезарную, чтобы уши не могли наслушаться нежным голосом. И пусть бы возлюбленный не имел богатств царских, пусть бы не ходил в шелках да шкурах зверей диковинных, только бы имел большое сердце. Но не встретишь такого среди вельмож, порастеряли те добротность и людскую простоту, погрязли в скупости, жестокости и высокомерии.

Так и батюшка, решил выдать дочь за того, кто имел большую власть на Востоке, кого боялись соседи, а враги уважали. Фирдоуси слыл человеком жестоким, горделивым, неповиновения не принимал и не прощал. Много люду полегло за то, что имели неосторожность высказать неугодное мнение о царе, ибо всюду распространил правитель своих шпионов. Но больше всего не любил Фирдоуси тех, кто не доплачивал налогов в казну, сразу отправлял к палачам. Да и женщин своих не жаловал, казнил направо и налево за то, что те не исполняли приказаний его или же засматривались на стражников.

И наступил день печальный. Прибыл царь заморский с восходом солнца, отворились врата столицы Славии, чтобы впустить гостя особенного. Длинная вереница из придворных советников, звездочетов, стражников и рабов тянулась к самому государевому дворцу, во главе вереницы ступал вороной конь, в седле которого восседал сам Фирдоуси, а рядом с конем семенил раб носильщик, слепясь от пыли из-под копыт мерина.

Народ повыбегал на площадь и с большим любопытством наблюдал за процессией, до чего чудно было смотреть на смуглых гостей в тюрбанах и белых мантиях. Фирдоуси ехал с высоко поднятой головой, только старческий горб мешал выпрямиться, на людей посматривал с брезгливостью и постоянно шамкал беззубым ртом, бормоча под нос ругательства.

Яра в этот момент стояла у окошка, она сквозь слезы смотрела на могучего коня и тщедушного всадника. Аж сердце защемило у соловушки, когда встретилась она с ястребиным взглядом Фирдоуси. Вбежала тогда царевна в светелку своей кормилицы, упала ей в колени и давай горькими слезами заливаться, рыдала бедняжка долго и безутешно, а старушка лишь по шелковым волосам гладила да головой качала:

- Не плачь, горлинка, - приговаривала кормилица. – Ты царская дочка, надобно батюшку слушаться.

- Нет мочи, Седуня. Умру я… - не успокаивалась Яра.

- Терпи голубушка, терпи родимая.

Так и просидели они до позднего вечера.

 К ночи отправилась царевна в сад отцовский, там росли березки пушистые, рябинки игристые, а уж сколько цветов благоухало и красками переливалось, так и не счесть. Здесь Яра игралась еще ребенком, здесь же и поцеловала первый раз Еремку - сына конюха, долго они еще встречались под луной в роще березовой, ровно до того дня, как сгинул Еремка в буране. Не повезло пареньку.

Присела царевна на скамейку резную, сорвала ромашку, что меж досок проросла, и пригорюнилась.  Крутила-вертела Яра в руках цветочек, потом разозлилась да и отшвырнула куда подальше: