Стеклянный Джек - Адам Робертс (2016)

Диана никогда раньше не летала на таких примитивных аппаратах. Двигатель всё время урчал, будто перемалывая собственные внутренности. Он выпускал из дюз маленькие облачка пушистого дыма. Диана спросила себя, что же это за двигатель такой. Что-то из бронзового века, наверное из эпохи Гомера. Вроде того.

Солнечный свет был густым, словно мёд.

С высоты земля выглядела простой, как карта: перемежающиеся фигуры, тёмные и светлые. Бесчисленные шестиугольные поля пшеницы. Приземистый горный хребет, а по другую его сторону – бескрайние посевы какого-то серого растения: Диана предположила, что это съедобный хлопок[38].

Они приблизились к восточному побережью. К северу и к югу море, словно голубая ткань, собиралось в сборки и складки. Пролетев над пляжем, они оставили сушу позади. Под ними исполинской неподвижной плитой лежало море.

Над морем они летели долго.

Солнце уже поднялось высоко, когда внизу показалась континентальная береговая линия: Туркия, за которой простирался Аль-Анфаль Ли’ллах, куда они и направлялись. Чем ближе, тем больше делались горы; их склоны были коричнево-чёрными, а вершины увенчивали громадные шапки из пепельно-белого снега. Диана подумала: истинный север всегда в стороне Солнца, невзирая на какие-то там причуды прозаичных электромагнитных полей. Солнце всегда на дне колодца. Только на Солнце можно положиться, когда вокруг сплошные неясности.

Некоторое время она глазела на небо, погруженное в неустанное обновление, а потом принялась наблюдать за узорами теней, которые рисовало на земле солнце. Монотонно тянулись горы. На них ничего не росло. Большая часть еды поступала из верхоземья, разумеется, с бесчисленных фабрик и сфер. Внизу выращивали некоторые изысканные культуры и продовольствие для местных. Но в большинстве своём нижние земли были пусты. Или превращались в пустыни.

Она предоставила солнце цвета белой бумаги и небо цвета голубой воды самим себе и закрыла глаза. Сон не пришел. Вместо него появились тревожные тени МОГмочек, и ей пришлось открыть глаза. Она была в каюте. Диана положила руку на стену возле себя и почувствовала, как та подрагивает.

Она плакала.

Нет, так не пойдёт.

Она села и сказала себе: нет никаких причин считать, что МОГмочки умерли. У неё не было свидетельств того, что Ева умерла или даже что её забрали Улановы. Она должна доказать, что наделена силой духа, позволяющей переживать невзгоды и одерживать победы. Слезами горю не поможешь.

И, чтобы прекратить себя жалеть, она пошла и села рядом с Яго. Вид из рубки открывался такой же, как из окна каюты: пёстрые горы; долины, посреди которых гигантские пихты вздымались над кронами обычных деревьев, будто минареты. То же небо, то же Солнце, от которого не скрыться. Солнце – оно как горе. Горе обжигает и не отпускает, как Солнце. Мы все вертимся вокруг него, сами того не желая.

– Итак, – сказала она, – ты Стеклянный Джек.

Он ещё какое-то время продолжал что-то напевать – мотив ей был незнаком: четыре повторяющиеся ноты, мелодия с понижением тона и руладой в середине. Потом он сказал:

– Некоторые люди меня так называют.

– Джоуд сказала, это не настоящее имя.

– Само понятие истинного имени, – сказал Яго, – далеко от логичности, как по-моему.

– И ты убийца. Ты убил тысячи людей!

– Миллионы. – Он взглянул на неё искоса. – Если верить кое-каким историям.

Она поразмыслила над этим:

– Миллионы ты не убивал.

– Нет.

– А тысячи?

– Нет.

– Но ты ведь убивал?

– Ты сама недавно видела, как я прикончил Доминико Деньо. Какая жалость. Он мне нравился. Мы с ним вместе играли в го.

– И я видела, как ты ударил ножом мисс Джоуд. Но её ты не убил.

– Сплоховал, верно. Никто не совершенен.

– МОГмочки знают, кто ты такой?

– Знают.

– И они тебя всё равно наняли? Ты думаешь, я поверю, что они с радостью позволили тебе крутиться рядом со своими дочерьми?