Стеклянный Джек - Адам Робертс (2016)

– Мы тут удивлялись, почему у синтез-ячейки такой низкий предел теплоотдачи, да? Было бы приятно посильней тут все прогреть, верно? Что ж, возможно, в этом и заключается причина, по которой в гонгси настроили его именно так, а не иначе. Будь у нас слишком много тепла, мы бы точно что-нибудь в таком духе и учудили – расплавили руду, соорудили старые добрые мечи и устроили ловушку для возвратной бригады. – Он покачал головой. Над его бородой взметнулось облачко пыли и, разделившись пополам, медленно поднялось по обеим сторонам от лица. – Они и тут нас перехитрили.

– Мы должны что-то сделать, – настаивал Давиде.

Заговорил Жак:

– Металл нам не одолеть. Но как насчет стекла?

– Ха! – сказал Э-дю-Ка. – Опять за своё? Тебе снова нужны окна, Бегунок?

– Просто я заметил, пока бурил, – сказал Жак, – когда в породе попадаются силикаты, то получаются стеклянные горошины. Видимо, это из-за трения. Так, может быть, есть способ, позволяющий…

– Ты понимаешь разницу между «находчивостью» и «умом», Бегунок? – перебил Давиде. – Может, первое у тебя есть, но со вторым точно не повезло. Подумай хорошенько. Какой толк от стеклянных горошин? Если у нас не хватит тепла, чтобы расплавить металл, как же мы будем обрабатывать стекло? И, даже если мы сделаем окно, как мы засунем его в бок астероида? Как, по-твоему, мы вырежем оконную раму, не потеряв при этом весь воздух? И даже если мы сможем это сделать? Допустим, у нас получится квадрат метр на метр – в песчаном стекле будет столько дефектов, что оно треснет от малейшего удара. Это самоубийство.

Жак ничего не сказал. Все молчали.

– Знаете что? – вдруг проговорил Мо. Его собственная курчавая борода росла беспорядочно, вдоль щек, а подбородок оставался чистым. Он запустил испачканные пылью пальцы в заросли на лице и подёргал. – Мы ни разу не говорили о том, что нас сюда привело.

– В экзистенциальном смысле? – поинтересовался Э-дю-Ка.

– Нет, – сказал Мо. – Я имел в виду то, чем каждый из нас заслужил одиннадцатилетний срок. Я думаю, об убийствах речь не идёт, иначе мы бы не отделались столь… – он окинул взглядом холодное пространство, в котором они были заточены, – легко. Ну так что?

– Догадаться нетрудно, – сказал Давиде.

Все посмотрели на него.

– Валяй, – подзадорил Луон. – Угадывай.

– Что ж… – сказал Давиде, потягиваясь. – Итак, ты и Э-дю-Ка знаете друг друга. Ты сам это сказал ещё в первый день. Думаю, вы оба входите в одну и ту же криминальную компашку. Это означает организацию, которая, в свою очередь, означает незаконные перевозки в обход Системы. Или, может быть, противоправные вторжения. Контрабанда того, контрабанда сего, ограбление кораблей, угон. Что-то в этом духе?

Э-дю-Ка кивнул.

– Вроде того, – сказал он, и в его голосе появились особые нотки, которые сложно было истолковать. – Я и в самом деле знаком с мистером Луоном, – прибавил он. – Но знакомство наше чисто деловое.

– А тут у нас Бегунок, – сказал Давиде, поворачиваясь к Жаку, – О человеке можно очень многое понять, если заметить, что его цепляет. В твоём случае это идея сделать тут окно. Ага? Ага. Ты хочешь видеть, что происходит снаружи. Такой у тебя пунктик. О чем это мне говорит? Ну, с учётом того, что ты не создан для насилия, – Давиде взмахом руки указал на то место ниже тазовых костей Жака, где должны были находиться его ноги, – я могу сделать вывод, что ты политический. Мечтатель, идеалист – в общем, тот, кто не смирился с тем, что Улановы теперь всем заправляют. Я прав?

– Не создан для насилия, – задумчиво повторил Жак. – Разве не стоит уточнить, что ты подразумеваешь под «насилием»?