Бразилья - Йен Макдональд (2015)

Пятьдесят лучников выстрелили, и вторые их стрелы полетели раньше, чем первые попали в цель. Все стихло. А затем лес взорвался стеной пушечного огня, а воздух превратился в визжащее убийственное облако из ядер и щепок. Во время этого салюта половину отряда Фалькона разорвало в алые клочья.

– На вторую позицию! – скомандовал он.

За канонерками толкались каноэ, их больше, чем Фалькон мог себе представить. Корона и церковь объединили свои силы не ради порабощения, а ради уничтожения.

– Господи, помилуй! – пробормотал он. Против такого количества единственное, что можно и нужно было делать, – выиграть немного времени. – В укрытие! Огонь! – скомандовал он.

Из лодок снова открыли огонь. Стволы, ветки и сучки разлетелись на щепки и листья, образовав смертоносный шторм из щепок, разорванных картечью. С мечом, хлопающим его по боку, Фалькон шлепал по воде, та доходила ему до бедер. Он поднял голову на свист и грохот летящих сквозь лесной полог деревянных ядер, твердых, словно железо. Пращики на холме Надежды Всех Святых запускали камни вслепую по баллистическим траекториям. Крики на португальском. Гребцы подняли деревянные щиты над головами. Манао рядом с Фальконом воспользовался моментом, чтобы выпустить стрелу в одного из канониров. В ответ заговорил мушкет, индеец повернулся на пятках, стрела взмыла в небо, и он упал в покрытую листьями воду, из пробитой грудной клетки расползалось алое пятно. Пока канониры перезаряжали пушки, стрелки Зембы открыли огонь с верхушек деревьев. Они отлично потрудились, без передышки паля из арбалетов, но каждая история закончилась одинаково: грохот мушкета, облака дыма, тела, валящиеся с деревьев, словно красные фрукты. И еще больше лодок на подходе. Фалькон посмотрел на тела, плавающие в воде, которые уже стали добычей пираний. Осталось меньше четверти лучников. Кровавая резня.

– Отступаем! – завопил Фалькон. – В траншеи! Sauve qui peut![249]

* * *

Каноэ плыли между верхушек деревьев. Библейская сцена, подумал Квинн: животные отчаянно хватались за ветки топляков, каждое дерево превратилось в остров, от воды дурно пахло из-за раздувшихся трупов. Тут, похоже, стоял настоящий город, где жили рабочие, но их хижины первыми ушли под воду, все следы строителей стерло. Квинн попытался представить, как сотни огромных лесных деревьев валят, превращают их в сваи, деревянными лопатами и силой человеческих мускулов выкапывают тысячи тонн земли. Эта задача была посложнее библейских: скорее, в духе египтян.

В предрассветной темноте они исчезли из Сидаде Маравильоза, скрылись в лесных зарослях. Чувства опережали зрение, словно ветер из множества миров дул в варзеа, и Квинн ощутил темную махину, которая двигалась за ветвями. Весла поднимались и опускались, будто конечности чудовищной многоножки. Носса Сеньора де Варзеа, решительная в атаке, уверенная в стратегии. Сатанинская надменность – вот неизменный грех отца Диегу. Охотящиеся тени преследовали Богоматерь Затопленного Леса, темные, как ягуары в утреннем свете, огромный хвост из каноэ, воины Города Бога. Квинн прижал палец к губам, его помощники все поняли с первого взгляда. Работая шумными вероломными веслами, они осторожно ушли в сторону, направляя лодку среди ветвей и лиан, пока воинство небесное не скрылось из виду.

Теперь впереди начиналась открытая вода, дамба казалась темной линией между голубым небом и темно-синей гладью, испещренной зелеными точками. Простота геометрии вводила чувства в заблуждение: с любого расстояния плотина выглядела одинаково, поэтому Квинн не мог понять, сколько же им еще плыть. Патруль держался на расстоянии в четверть лье к югу. Квинн в подзорную трубу увидел их лодки, когда они выплыли из зеленой массы на южной стороне озера, – легкие пироги с тремя гребцами прекрасно подходили для перехвата, ими управляли пареньки не старше двадцати лет от роду с боевой раскраской, как у взрослых воинов, пока взрослые воины отправились на штурм Сидаде Маравильоза.