Бразилья - Йен Макдональд (2015)

Конкретно эта белая немецкая баба уже дважды удивила его. Первый раз лиричным эс-добраду[35], который начался с ложной подсечки с пола, при этом руки и ноги касались земли, а потом перешел в перекат колесом на одной руке и быстрый удар правой ногой, от которого Жаир увернулся только резко присев в защитную стойку «негачива»[36], подняв руку, чтобы прикрыть лицо. Марселина легко предугадала атакующий удар «мейя луа»[37]. «Е! Е!» – кричат зрители. Второй раз они ахают и громко хлопают, когда Хоффман ныряет в «мейя луа пулада»[38] – бесценный вклад группы Сензала[39] в капоэйру. Боковым зрением она мельком увидела, что местре Жинга присел на корточки со своей резной тростью, словно старый ангольский король, сохраняя при этом каменное выражение лица. Старый козел. Что бы Марселина ни делала, на него это не производило впечатления. «Ты не магистр Йода». Затем наступила очередь «шапеу де кору», удара ногой из положения сидя с опорой на одну руку. Жаир оторвался от земли, а Марселина едва успела упасть на четыре опорные точки, наблюдая, как над головой просвистела нога соперника.

Поначалу капоэйра была лишь очередной модной волной, которую оседлала Хоффман, вечно испытывавшая вампирский голод по чему-то новому и свежему. На Четвертом канале «обеденный перерыв» – слово для лузеров, если только вы не проводите его с пользой. Когда в моде была спортивная ходьба, Марселина первой рискнула выйти на жаркий пляж Ботафогу в спортивных туфлях, костюме из спандекса, в темных очках с узором в виде паучьей сетки и шагомером, отмеряющим канонические десять тысяч шагов. Через неделю несколько ее друзей и куча соперников высыпали на улицу. Потом она услышала сквозь шум автомобильного движения бренчание беримбау, веселый звон агого[40] и пение, доносившиеся из парка Фламенгу[41]. На следующий день она уже присоединилась к ним, хлопая в ладоши, как типичная немецкая блондиночка, пока жилистые парни с голыми торсами крутились колесом, кружились и наносили удары ногой в роде. Местре Жинга просто устроил презентацию своей школы для привлечения новых учеников, но для Марселины это стало Следующим Крутым Новшеством. Капоэйра правила целый сезон, ей посвящали каждый второй питчинг, но потом сдалась под натиском очередного тренда. К тому времени Марселина пожертвовала костюм из спандекса и вышедшие из моды очки в благотворительный магазин, а шагомер подарила соседке с нижнего этажа, сеньоре Коста, которую преследовал страх, что ее муж – лунатик и проходит ночами по улицам километр за километром, воруя всякие мелочи. Марселина же купила себе классический набор из капри с полосками и эластичного коротенького топа и дважды в неделю отправлялась на такси в школу местре Жинга Сильвестре, вверх по серпантину на гору Корковаду, напоминающую женскую грудь, где на вершине, словно торчащий сосок, стоял сам Христос. Она стала адептом этого боевого танца. В конце концов, мода на него вернется снова, так всегда было.

Руки сцеплены, капоэйристы продолжали кружиться. Ночь влажная, и облака низко висели над Тижукой. Теплая сырость задерживала и усиливала запахи: фруктовый и тошнотворно-приторный аромат бугенвилии, нависающей над двориком, где проходили бои, прогорклый дым масла в лампах, которые очерчивали роду, медово-соленую сладость пота, стекающего по поднятым рукам Марселины, плодородную и питательную кислотность ее подмышек. Хоффман разжала руки и отпрянула от Жаира. На одном дыхании беримбау и агого перескочили на мотив Сан-Бенту-Гранде, и на том же дыхании Марселина резко присела на корточки, схватила Жаира за отвороты брюк с узором из черепов с перекрещенными костями, встала и опрокинула парня на спину.