Хаос на пороге (сборник) - Антология (2014)

В субботу соседские близнецы приходят поиграть с Керри. ДеШаун и Кеция Брауны, мальчик и девочка. Они не особенно похожи. В школу они не ходят: им будет пять только в ноябре. Мэри Браун не работает, но у нее есть муж, а у мужа – нормальная работа, так что им хватает. У них есть приличная машина и Интернет.

– Хотите, опять поиграем в лошадок? – предлагает Керри.

– А ты? – ДеШаун повыше девочек, и вообще, крупный для своего возраста, но Керри и Кецию никогда не обижает. Он вообще славный. Сэм Браун считает, что из сына вырастет отличный полузащитник, только вот я другого мнения.

Теперь Кеция спрашивает у Керри:

– А ты хочешь играть в лошадок или во что-нибудь другое?

Некоторое время они выясняют, кому чего хочется, потом все-таки останавливаются на лошадках и отправляются во двор. Я предупреждаю:

– Будьте все время на виду!

Это не то чтобы двор, так, лужайка между нашим блоком и домиком Браунов. Сэм ее подстригает, а мы с Мери собираем мусор, который народ выбрасывает из машин.

Я допиваю кофе и мою в кухне пол. Просыпается Софи, и у нас начинается спор насчет комнаты. Комната у девочек общая, но барахло Софи навалено на обеих койках, и Керри спала сегодня на куче тряпья на полу. Спор все тянется, и когда Софи отваливает очищать постель сестры, дети уже куда-то делись со двора.

Я бегу наружу.

– Керри! Керри, где ты?? Кеция! ДеШаун!

Они за домом, – там, где у заднего крыльца что-то вроде каменной ниши. Какой-то мальчишка загнал их за мусорный контейнер. У Кеции в руках подтаявшее мороженое, а у мальчишки – сразу два. Видимо, Мэри угостила наших ребят. Мальчишка облизывает одно мороженое, а другим тычет в лицо ДеШауну.

Меня никто из них не замечает. Я стою, жду, что будет.

ДеШаун крупнее чужого мальчишки. Он бы с этим гаденышем справился даже без помощи девочек. Однако все трое просто стоят – и все. У ДеШауна по носу сползает шоколадное мороженое и капает ему на толстовку. Ни один из трех ничего не делает. Вид у них расстроенный, но не сильно испуганный. Просто стоят – и все.

– Эй! – кричу я.

Мальчишка оглядывается, и теперь уж он испугался. Ему не больше шести. Незнакомый. Бросает мороженое и убегает.

– ДеШаун, почему ты его не стукнул?

ДеШаун смотрит вниз, затем поднимает взгляд. Выражение лица у него непонятное. Наконец он вежливо отвечает – он всегда вежливый.

– Людей бить нельзя.

– Обычно да, но если они сами начинают…

Мальчик опять смотрит на свои ноги.

– Ладно, пойдем, почистим тебя.

За завтраком Софи проливает остатки молока, и я на нее кричу.

Она тоже кричит:

– Я же не нарочно!! – И это правда.

Она уходит к себе и хлопает дверью. Поостынув, я извиняюсь. Я ведь накричала на нее просто с досады. А она не виновата – ни в том, что малышей обидели, ни в том, что я забыла купить молока, ни в том, что работа у меня паршивая.

Попозже я иду к Браунам, прошусь посидеть за компьютером. Угощаю их булочками. Я их берегла девочкам в школу, но не пойдешь ведь просить о чем-то с пустыми руками. Мы же не нищие. И потом – это же для дела, для моего исследования.

В лето после извержения, когда стали печатать статьи о неизвестных веществах в вулканическом пепле, ученые начали строить гипотезы.

Некоторые считали, что вулкан разбудили нарочно, что это белые хотят отравить азиатов. Однако никто из выживших после извержения, похоже, не умирал ни от какого яда, и потом – разве можно заставить вулкан извергаться?

Другие думали, извержение – начало конца света, и скоро проскачут четыре всадника, а потом наступит Армагеддон, а потом выжившие переселятся на другую планету. Но всадники не появились.