Черный человек - Ричард Морган (2007)

Сделав судорожное усилие, она смогла все-таки сесть, но потом пожалела, что поспешила. Содержимое головы будто поехало в сторону на какой-то внутренней ножке. Накатила долгая волна дурноты, одежда показалась вдруг смирительной рубашкой. В какой-то момент она скинула ботинки – те валялись в противоположных углах комнаты, почти на максимально возможном расстоянии друг от друга, – но рубашка и штаны были на ней. Сохранилось смутное воспоминание, как она превесело перекатывалась на спине, пытаясь стянуть ботинки, а потом и носки. Хотя бы в этом она, судя по всему, преуспела, но перед всем остальным приходилось признать очевидное поражение.

И вот теперь рубашка бугрилась складками в подмышках, а чашечки слетели с грудей, пока она ворочалась с боку на бок во сне, и теперь болтались сами по себе. Одна вроде бы тоже в итоге оказалась под мышкой, а вторая и вовсе куда-то пропала. Брюки ниже талии как-то перекрутились и уже не сидели свободно; в животе тоже несколько напряженно. Мочевой пузырь был неприятно полон, а в голове монотонно пульсировало.

И дождь идет.

Севджи подняла глаза, и ее охватила внезапная первобытная злость, когда она отследила настоящий источник низкого шипящего звука. В углу комнаты все еще работала допотопная развлекательная панель JVC. Какой-то трек прокрутился на ней до конца, и капризная система не обрушилась по умолчанию в синий экран. Вместо него на мониторе плясали снежинки статических помех, и мягкое шипение лилось в уши вместе со звуками города за окном. Заполняло все, будто…

Губы сжались. Теперь ясно, что за трек она смотрела. Севджи не помнила этого – она просто знала.

И ни хера это не дождь никакой, разумеется.

Она, пошатываясь, встала на ноги и ударом заставила панель замолчать. Потом с минуту стояла в собственной квартире, как в чужой, словно она вломилась сюда, чтобы что-то украсть. Чувствовала, как сердце равномерно бьется в горле, и знала, что вот-вот расплачется.

Вместо этого Севджи яростно мотнула головой, и вместо слез пришла сильная, пульсирующая, как сонар, боль. Ковыляя через спальню в смежную ванную, она прижимала пальцы к вискам. Там на полке стояли таблетки от головной боли в пластмассовой бутылочке, а рядом – блистер из фольги с сином. Если говорить точнее, это был синадрайв к37— разработанные для военных целей суперэффективные капсулы, еще точнее – ее доля изъятого с черного рынка полицией Нью-Йорка препарата, в несколько раз более сильного, чем тот, что обычно называют сином на улицах. Она уже несколько раз принимала эти капсулки и нашла их пугающе действенными: они стимулировали симпатическую нервную систему и координацию, отодвигая на второй план все остальное, и делали это быстро. Севджи поколебалась мгновение, осознавая, что на сегодня у нее есть дела, пусть даже прямо сейчас она не помнит, какие именно.

Да все равно весь этот хренов город в наше время занимается самолечением, Сев. Так что не парься.

Она выдавила на ладонь две «военные» капсулы и как раз собралась проглотить их, не запивая, когда засекла периферийным зрением какое-то движение.

И шагнула обратно в спальню.

– Привет.

Девушка в постели была никак не старше восемнадцати или девятнадцати лет. Моргая спросонок, она казалась даже моложе, но тело под единственной простыней было слишком округлым для беспризорного подростка. Девушка села, и простыня соскользнула с неправдоподобно выпирающих грудей. Судя по тому, как они качнулись, это были не импланты, а синтетическая подкожная ткань, что странно. Дороговато для такой молодой. Севджи решила, что эта псевдобонобо-цыпочка[26] – чей-то трофей, подружка на одну ночь, но из-за похмелья не было сил ломать голову, вспоминая, кто присутствовал на вечеринке. Может, тот, кто приволок ее сюда, слишком надрался, чтобы, уходя домой, забрать все свои аксессуары.

– Кто тебе разрешил тут спать?

Девушка снова моргнула:

– Ты.