Феномен полиглотов - Майкл Эрард (2012)

Прежде чем ответить на эти вопросы, я задумался: на каком языке должен быть написан текст, чтобы я мог читать его с такой же легкостью, как на английском? Ответ: на французском.

Следующей мыслью было: Но ведь я не знаю французского.

Затем: На каких еще языках я могу читать, не зная этих языков?

И наконец: Сколькими «кусочками языка» нужно обладать, чтобы можно было сложить из них что-то осмысленное?

Вопрос о необходимом количестве «кусочков языка» становится насущным, когда вы пытаетесь понять, сколько же все-таки языков знал и использовал Меццофанти. Поскольку он не оставил полного списка, эта тема является предметом давних споров. Пожалуй, первым человеком, который публично поднял этот вопрос, был Томас Уоттс, член Лондонского филологического общества и признанный эксперт во всем, что касается жизнедеятельности Меццофанти. Посредник между периодом романтизма, представителем которого являлся Меццофанти, и периодом развития эмпирической науки, которая занималась в том числе и исследованиями мозга, сам Уоттс, как говорили, читал на пятидесяти языках, включая китайский. Эссе Уоттса «Об экстраординарных лингвистических способностях кардинала Меццофанти», с которым он выступил перед коллегами по Филологическому обществу в 1852 году, содержало тщательно собранный и впервые представленный на английском языке список языков, которыми владел болонский кардинал.

Другим уважаемым экспертом в данной области был Чарльз Уильям Рассел, ирландский священник, ученый и президент Колледжа святого Патрика в городе Мэйнут (также известного как Мэйнутский колледж). Он дважды встречался с Меццофанти в Риме, а затем, в 1858 году, написал подробную биографию «Жизнь кардинала Меццофанти». Он же – автор научного исследования феномена Меццофанти, цель которого – отделить факты от вымысла, реальность от мифов.

Его книга – настоящее сокровище. На страницах мелькают имена членов королевской семьи, интеллектуалы, на каждой – захватывающие комментарии. Первые 120 посвящены известным полиглотам – монархам, миссионерам, исследователям и воинам, знавшим много языков. Большинство из них являлись представителями европейских стран. Среди них царь Митридат и некто сэр Уильям Джонс (1746–1794), служивший в Индии британский судья и филолог, который утверждал, что знает двадцать восемь языков. Отдельно рассматривались вундеркинды и полиглоты-самоучки, например британский путешественник Том Кориат (1577–1617), который, путешествуя по всей Европе и странам Восточного Средиземноморья, выучил итальянский, турецкий, арабский, персидский, хинди и, возможно, десятки других языков.

И над всем этим великолепием Рассел водрузил монументальную фигуру Меццофанти. «Имя кардинала Меццофанти должно стоять несоизмеримо выше даже самых великих из перечисленных людей… способности которых не идут ни в какое сравнение с его талантом», – писал он.

Дабы обезоружить скептиков, Рассел педантично составил список всех языков, которые знал Меццофанти. Что более важно, свои выводы он подкрепил свидетельствами современников. Кроме того, он позаимствовал у Уильяма Джонса классификацию, которую тот использовал для сортировки своих двадцати восьми языков по степени владения каждым[11]. В результате получилось примерно следующее.