Феномен полиглотов - Майкл Эрард (2012)

Другие критики отмечали, что талант Кристофера (не столько лингвистические способности, сколько умение распознавать паттерны[33] и проецирование этого умения на язык, а точнее говоря, на изучение иностранных языков) является скорее случайным. К обычным для аутистов симптомам они относили и наличие у Кристофера прекрасной механической памяти. (По правде говоря, страдающие аутизмом действительно хорошо помнят все, что видели или слышали, но при этом не интерпретируют находящиеся в их памяти факты. Исходя из этого, способность Кристофера осознанно использовать запомненные слова является очень необычной для его болезни.) При этом все признавали его аналитические способности, а также умение пользоваться памятью. Тем не менее факт, что он допускал много речевых ошибок и не мог оторваться от английской модели построения предложений, «указывает на то, что Кристофер является не столько сверхспособным лингвистом [в строгом смысле], сколько увлеченным аккумулятором мелких деталей, имеющих отношение к лингвистике», – писал один из рецензентов книги «Разум уникума».

Во второй книге о Кристофере Смит и его соавторы в некотором смысле согласились с такой оценкой. Они писали, что «в настоящее время его способности являются языковыми лишь отчасти» и что демонстрируемые им результаты «не предоставляют неопровержимых доказательств» наличия языкового таланта. Тем не менее они продолжали описывать его как человека, «исключительно одаренного в изучении новых языков», и отмечать его «мастерское умение говорить на иностранных языках». Они оспаривали выводы о том, что Кристофер хорошо распознает паттерны, – он не продемонстрировал этого умения в музыкальных тестах и играх. А при изучении искусственного языка он был поставлен в тупик словом, которое меняло свое значение в зависимости от того, в каком месте предложения находилось.

Случай Кристофера сам по себе весьма интересен. Какие же выводы мы можем сделать на его основе? С точки зрения Смита и Тсимпли, этот случай доказывает, что изучение иностранных языков не требует наличия некоторых способностей, которые мы считаем необходимыми, – хорошей общей обучаемости и познавательных навыков. Критики замечают, что одного лишь умения пословно переводить с родного языка явно недостаточно для владения иностранным языком, и это лишний раз доказывает, что изучение языка не может основываться исключительно на хорошей памяти.

Имея столь серьезные отклонения, Кристофер не может считаться образцом талантливого ученика. И конечно, его нельзя назвать гиперполиглотом. Тем не менее его случай заставил меня задуматься, каков верхний предел человеческой способности к изучению языков. Сверхспособности в одной области, как правило, компенсируются их недостатком в других. Наличие такого дисбаланса может проявляться в интеллектуальных навыках или даже в недостатках овладения внутренними аспектами самого языка: хорошо оперируя словами, Кристофер относительно слаб в грамматике. Тем не менее при всей своей социальной отрешенности как человек, говорящий на иностранном языке, он мог быть понят носителями языка, поскольку даже плохое произношение и ошибки при построении фраз, не имеющих критического значения, не могут помешать общению.

Как бы то ни было, я все еще не нашел ответа на свой вопрос о том, существует ли в мире человек, подобный Меццофанти. Это подталкивало меня к продолжению поисков.