Родители без границ. Секреты воспитания со всего мира - Кристина Гросс-Ло (2013)

Конечно, дело не только в том, что ребенок вдруг превратился в ранимое и беспомощное существо. Различная техника – пылесосы, стиральные и посудомоечные машинки – взяла на себя львиную долю домашней работы. Помощь детей перестала быть необходимой, и теперь они могут сами решать, брать на себя эти обязанности или нет. А родители внезапно начали угрызаться, что требуют от них слишком многого. Они беспокоятся, что, подстригая газон, чадо поранится, а если будет мыть унитаз, то у него заведутся глисты. В современной Америке на ребенка возлагают куда меньше ответственности, чем раньше. Бэт спрашивает со своих детей совсем не так строго, как родители спрашивали с нее. «Уборка, стирка, готовка – все на мне, – рассказывает она. – Дети снимают постельное белье, когда я прошу, но я не назвала бы это их обязанностью». Бэт надеется, что со временем они возьмут на себя часть домашних дел. «Думаю, нагрузка пойдет им только на пользу, но, признаюсь, я слабо представляю, как их организовать», – вздыхает она. Перед началом нашего разговора она попросила сыновей (у нее два мальчика, девяти и двенадцати лет) помыть шлепанцы и во время нашей беседы все беспокоилась, почему они так долго возятся в ванной.

Сравнительное исследование показывает, что во многих странах дети всерьез помогают по хозяйству: ухаживают за садом, выполняют различные поручения, занимаются уборкой, заботятся о животных. На самом деле не существует стран, где дети ничего бы не делали. Дэвид Дэнси, профессор антропологии Государственного университета Юты, автор книги «Антропология детства» и других книг о детстве в разных культурах, утверждает, что всем детям без исключения свойственно желание помогать взрослым. Хотя мы и не привыкли воспринимать их как помощников, малыши уже в пятнадцать месяцев демонстрируют способность к совместной деятельности, а с полутора лет вовсю стремятся принимать участие в делах родителей. Во многих странах детей приобщают к домашней работе с пяти-семи лет, и те неплохо справляются. Более того, в некоторых культурах интеллект понимается прежде всего как способность осознавать, что необходимо сделать, и готовность это сделать, и взрослые обучают этому детей, как мы учим своих писать и читать.

Каролина Искьердо, антрополог из Калифорнийского университета, работала в Перу, где изучала племя мачигенга. Она отметила, что шестилетняя Янира ловила раков, мыла их, варила и подавала к столу, собирала листья для кровли и дважды в день чистила от песка циновки, заменявшие ей и родителям кровати. Другие дети из племени мастерски управлялись с ножами и мачете и сами разогревали пищу на костре.

В шесть-семь лет мальчики-мачигенга начинают ходить на охоту, ловить рыбу и заниматься земледелием, в то время как девочки работают по дому: присматривают за малышами, готовят еду, прибирают жилища и ухаживают за посадками. Жизнь в племени вынуждает их быстро становиться самостоятельными, и детям никто не объясняет, что им делать. В племени уважают независимость и умение в одиночку принимать решения, так что объяснять детям, что тем делать, – это крайняя степень неуважения со стороны взрослых.

Если во всех детях в определенный момент просыпается стремление помогать взрослым, то почему одним культурам удается развить его в куда большей степени, чем другим?

Никто, конечно, не ждет, что первоклассники из США будут трудиться наравне с Янирой и ее сверстниками. Но суть не в объеме работ. Суть в том, что маленькие мачигенга не только заботятся о себе, но и вносят весомый вклад в благосостояние семьи и всего племени. В Америке родители вроде бы тоже приобщают детей к домашнему хозяйству, но на деле зачастую бросаются помогать им даже в самых простых делах вроде чистки зубов, расчесывания волос и застилания кровати.