Королева - Салли Беделл Смит (2013)

На “свадебном завтраке”, который на самом деле представлял собой торжественный обед в Парадной столовой, присутствовало всего 150 человек – дань тяжелым послевоенным временам. В скромном меню значились: “Filet de Sole Mountbatten, Perdreau en Casserole и Bombe Glacйe Princess Elizabeth [8] . Блюда подавали на позолоченном серебре лакеи в алых ливреях. Столы украшали бело-розовые гвоздики, а места гостей отмечались памятными бутоньерками из мирта и белого балморалского вереска. Свадебный торт – четыре яруса высотой в 2,75 метра – молодожены разрезали подаренной Филиппу шпагой Маунтбеттена.

Король не стал мучить себя произнесением речи и обозначил торжественность момента, подняв бокал шампанского “за невесту”. Обсыпанные розовыми лепестками в парадном дворе, молодожены в открытой карете, запряженной четверкой лошадей (“молодая жена уютно устроилась в гнездышке из грелок” (60), проследовали к вокзалу Ватерлоо, пересекая Темзу по Вестминстерскому мосту, освещенному в сумерках уличными фонарями. Вслед за Елизаветой, ступившей на красную дорожку (61) у вокзала, из кареты выскочила ее любимая корги Сьюзан, и принцесса передала поводок лакею Сирилу Дикману, которому предстояло сопровождать молодоженов в свадебном путешествии вместе с Джоном Дином, Бобо и детективом.

Первую неделю они провели в Броудлендсе, хэмпширском поместье Маунтбеттенов, и более двух недель в заснеженном уединении белокаменного Беркхолла, балморалской усадьбы начала XVIII века, выстроенной на лесистом берегу реки Мик. В этом уютном уголке с викторианским убранством – сосновая мебель, ковры в шотландскую клетку, картины Ландсира и карикатуры Спая [9] – и воспоминаниями о летних днях раннего детства, когда родители еще не стали королем и королевой, Елизавета чувствовала себя как дома. В армейских сапогах и кожаном жилете с суконной подкладкой Елизавета с мужем охотилась на оленей, чувствуя себя “атаманшей во главе вооруженного до зубов разбойничьего отряда” (62), – писала она своей кузине Маргарет Роудз.Она сочиняла нежные письма родителям, благодаря за личный пример и жизненные уроки. “Я лишь надеюсь, что смогу вырастить своих детей в той же счастливой атмосфере любви и честности, в которой выросли мы с Маргарет” (63), – писала она, добавляя, что они с молодым мужем “словно уже давным-давно вместе! Филипп – ангел, очень ласковый и внимательный”. Филипп же приоткрывал свои тщательно завуалированные ощущения в письме к теще: “Дорожить Лилибет? Сомневаюсь, что это слово способно передать все мои чувства” (64). Он заявлял, что молодая жена – “единственный для меня смысл жизни, и я хочу спаять нас двоих в несокрушимый союз, который будет нести благо”.

...

“Королева по-своему безгранично добра, однако у нее слишком мало времени на семью”.

Принцесса Елизавета со своим первенцем, возможным престолонаследником принцем Чарльзом. Ноябрь 1948 года. Cecil Beaton, Camera Press London

Глава третья Судьба зовет

Молодожены вернулись в Лондон как раз к пятьдесят второму дню рождения короля Георга VI 14 декабря, готовые приступить к новым обязанностям. Своей резиденцией они выбрали Кларенс-Хаус, особняк XIX века, примыкающий к Сент-Джеймсcкому дворцу, отделенному от Букингемского лишь улицей Мэлл. Однако здание требовало существенного ремонта, поэтому молодые временно заняли апартаменты в Букингемском дворце. На выходные они снимали жилье в Уиндлсхем-Мур в Суррее, недалеко от Виндзора. По будням Филипп перекладывал бумаги в Адмиралтействе на другом конце Мэлл, а Елизавету загружал делами Джок Колвилл, чьи педагогические усилия начинали постепенно приносить плоды. Элеонора Рузвельт, еще во время визита в Англию в 1942 году отметившая умение Елизаветы задавать “серьезные вопросы” (1), шесть лет спустя пришла в восторг, увидев при посещении Виндзорского замка, что принцесса живо интересуется “социальными проблемами и путями их решения” (2).