Королева - Салли Беделл Смит (2013)

В Вестминстерском аббатстве в июне принц Филипп, однако, не удостоился тех почестей, которыми его окружили в парламенте. По предложению королевы, его назначили председателем комитета распорядителей коронации, однако о том, чтобы шествовать под руку с королевой, речи не было. “Само собой разумелось, что она будет одна, – вспоминает Гай Чартерис. – Для него это явно было тяжело. Но таковы обстоятельства. Она монарх. Однако будь она мужчиной, супруге дозволили бы быть рядом” (70). Именно так происходило в 1937 году, когда помазали, а затем короновали вместе с мужем королеву Елизавету. Тем не менее коронацию и помазание консорта традиция не предполагает.

За два месяца до торжественной церемонии, 24 марта 1953 года, скончалась во сне в возрасте восьмидесяти пяти лет королева Мария. Ей отдали последние почести в Вестминстерском зале и погребли в часовне Святого Георгия в Виндзоре. Ее сын, герцог Виндзорский, присутствовал на похоронах, однако ни на поминальный ужин, ни на коронацию королева его не приглашала, согласившись с Черчиллем, что “для отрекшегося короля это будет ни к чему” (71). “Спеси моим родственничкам не занимать”, – писал уязвленный герцог жене (72).

Подготовка к коронации сплотила Британию в патриотическом порыве и радостном ожидании, тем более что страна постепенно выкарабкивалась из экономического застоя и послевоенных лишений. “Словно возрождающийся феникс. Все поднимается из пепла. Глядя на эту молодую красавицу-королеву, хотелось верить, что дальше будет только лучше и лучше” (73), – вспоминает принцесса Маргарет. Пусть новая Елизаветинская эпоха, о которой говорил Черчилль, была всего лишь утопией, но на какое-то время она завладела мыслями британцев и подчеркнула важность роли монарха как “государственного символа, символа нашей страны и стража нашей национальной гордости” (74), говоря словами Ребекки Уэст.

Неделями королева зубрила до мельчайших нюансов трехчасовую церемонию. Несколько раз она встречалась (75) с Джеффри Фишером, 99-м архиепископом Кентерберийским, который посвящал ее в духовный смысл различных обрядов и разучивал с ней молитвы, которые предстояло произнести. Королева ежедневно репетировала слова и движения в бальном зале Букингемского дворца, набросив на плечи сшитые вместе покрывала с пристроченными к подолу грузиками, изображающие тяжелое платье со шлейфом. За свой рабочий стол она садилась в двухкилограммовой с лишним короне святого Эдуарда, которой короновали еще Карла II, и слушала записи с коронации отца.

Постановкой церемонии заведовал 16-й герцог Норфолкский, невысокий, румяный, весьма исполнительный пэр, носивший также титул граф-маршала (то, что роль постановщика досталась ему, само по себе парадоксально, поскольку в результате исключительно протестантской церемонией руководил католик) [11] . Его жена Лавиния, герцогиня Норфолкская, заменяла королеву на многочисленных репетициях в Вестминстерском аббатстве, часть которых прошла под пристальным наблюдением Елизаветы II. Шесть фрейлин королевы, незамужние дочери наследственных пэров высочайшего ранга (герцогов, графов и маркизов), обязанностью которых было нести мантию, также многократно репетировали в аббатстве и один раз во дворце. На вопрос, не сделать ли во время церемонии перерыв для отдыха, королева ответила: “Я выдержу. Я сильная как лошадь” (76).