Миссия в Ташкент - Фредерик Маршман Бейли (2013)

Днем я получил телеграмму от генерала Маллесона, в которой сообщалось, что о нашем прибытии уже доложено в Лондон, Индию и в Тегеран, и что по телеграфу отправлен приказ, чтобы мне и русским, прибывшим с нами, оказывали всяческую помощь. Поэтому на следующее утро, 10 января, мы выехали в дорогу, поблагодарив нашего доброго персидского хозяина за его гостеприимство. Наша дорога шла через несколько персидских деревень и участок пустыни. Ночь мы провели на стойбище пастухов в Шуроке, где мы размещались в одной из их черных палаток, где также находились несколько больных овец и коз. Палатки были в точности похожи на палатки кочевых пастухов Тибета.

Следующую ночь мы провели в деревне Исмаилабад. Деревни в этой части Персии были укреплены от туркменских набегов. Здания все были в точности похожими. Недостаток леса вынуждает строить куполообразные крыши из глины, и это привело меня в начале к мысли, что деревня Наурозабад, где мы пересекли границу, была кладбищем.

В Исмаилабаде нам не удалось достать зерна для наших лошадей, поэтому следующим утром мы остановились в деревне Гечидар, где люди оказались чрезвычайно добры и гостеприимны, снабдив нас всем необходимым, и предоставили нам теплую комнату с очагом и самовар для чая.

Для нас в Лангараке были приготовлено все для того, чтобы там остановиться на ночлег, но я побоялся, что могут возникнуть трудности с размещением моей большой группы русских, если мы приедем в Мешхед к вечеру, и я решил еще проехать десять верст до Кара Булака, и таким образом обеспечить раннее прибытие в Мешхед. Той ночью мы встретили персидского таможенника, говорившего по-французски, который был очень полезен нам, так как он помогал нам различным образом и делился информацией из внешнего мира.

14 числа мы прибыли в Мешхед. В одиннадцать утра мы впервые увидели золотой купол мечети имама Резы и достигли предместий города как раз, когда они выстрелом из пушки сигнализировали о наступлении полудня.

Все мои трудности и опасности были позади. Приятно было видеть развевающийся над казармами государственный флаг Соединенного Королевства после такого долгого времени жизни под флагами других цветов. Я подъехал к воротам штаб-квартиры и спросил генерала Маллесона. Индийский часовой остановил меня и сказал, что любым русским вход запрещен. После пересечения границы с Персией я снял свою туркменскую одежду и был одет в единственную одежду, которая у меня была. Это была русская одежда, сшитая в Ташкенте, причем специфического полувоенного советского покроя! Я объяснил, кто я, и меня пригласили в столовую для персонала пообедать. Как хорошо было снова оказаться среди своих. Я отметил одну странность и вначале подумал, что это, возможно, особенность послевоенной эволюции. Никто из офицеров не носил медалей. Но это, как я узнал, было особенностью генеральского стиля!

Мой обед мне показался банкетом. Это правда, что всю последнюю неделю у меня было много хорошей персидской еды, но я еще не пришел в себя от диеты из сухарей и зерна для лошадей, промытого раствором горькой соли. В результате мы все сильно потеряли в весе. После прибытия в Мешхед я взвесился и обнаружил, что вешу девять стоунов[116] и два фунта, почти на два с половиной стоуна[117] меньше своего нормального веса.