Миссия в Ташкент - Фредерик Маршман Бейли (2013)

После того как эмир Бухары сбежал, большевики заключили соглашение с новым бухарским правительством, гарантируя независимость. Они также подписали договор с Афганистаном 28 февраля 1921 года, в статье VIII которого, они гарантировали независимость Бухары и Хивы. Несмотря на это, они в 1923 году выслали назад афганского министра из Бухары, упраздняя таким образом последний клочок независимости, и Бухара становилось частью Советской России.

В 1917 году, во время революции Керенского, эмир забрал сто пятьдесят миллионов рублей (приблизительно пятнадцать миллионов фунтов стерлингов) и разослал их в различные банки в Лондоне и Париже. Я полагаю, что ценные бумаги, связанные с этой крупной суммой, попадали в руки большевиков.

У эмира в Европе и Америке была также большая партия каракулевых шкур общей стоимостью приблизительно сто двадцать тысяч фунтов, но возникли трудности с установлением собственника. Его агент обманул его, и стал утверждать, что эти шкуры являются собственностью правительства Бухары, и что его долг заботиться о них или вырученных за них деньгах до тех пор, пока не станет ясно, что в Бухаре у власти находится постоянное правительство. В конце концов было вынесено половинчатое судебное решение, по которому эмир получил половину затребованной им суммы — человек, который обманул его, получил другую половину. Позже корреспондент написал мне, что этот человек боялся возвращаться в свой дом в Бухаре и поехал в Мекку, чтобы «замаливать свои грехи».

В 1922 году, когда я был политическим чиновником в Сиккиме, эмир Бухары послал моего старого друга и гостеприимного хозяина, Хайдер Ходжу, навестить меня. Его компаньоном был Хаджи Бурхан, типичный ограниченный бухарский чиновник. Население Сиккима является полностью индуистским или буддистским, и этот фанатичный ортодоксальный мусульманин не мог скрыть своего отвращения при виде такого огромного количества «идолопоклонников». Я уверен, что все увиденное им — капающий бамбуковый лес, каждое дерево, украшенное папоротником, орхидеей или побегом, вызывало у него отвращение — все, столь отличающееся от пустынь и оазисов его потерянной Бухары. Он выглядел очень неуместно в своей красивой бухарской одежде в этом чуждом окружении. Хайдер Ходжа жил долго в Европе, носил европейскую одежду и выглядел более либеральным.

В августе 1920 года Хайдер Ходжа и его сын Искандер вынуждены были улететь из Бухары в Афганистан. Они путешествовали с группой беженцев, включавшей немецких и австрийских военнопленных, и, в конце концов, прибыли в Пешавар. Когда их группа прибыла в Кибер, Хайдер Ходжа предъявил секретное письмо, оставленное ему когда-то мною на всякий случай, нашему политическому агенту полковнику (теперь уже сэру Френсису) Хэмфри, который принял его и помог ему на его пути.

Хотя Хайдер Ходжа оказался без гроша в кармане, он заявил о наличии у него прав на треть партии каракуля, продаваемого в Европе. Он рассказал мне о судьбе двух других владельцев этой партии каракуля, один из них был расстрелян большевиками во время «Январских событий 1919 года» в Ташкенте, другой «исчез», и, как можно было предположить, также погиб. У самого Хайдер Ходжы Мирбадалева не было никаких доказательств, кроме голословных утверждений, что он имеет права на треть этой партии каракуля. Эти шкуры, являющиеся скоропортящимся товаром, были проданы по решению судов в Лондоне и принесли доход приблизительно около двенадцати тысяч фунтов. Я постарался, чтобы Хайдер Ходжа попал в Лондон, чтобы он мог здесь предъявить права на свою долю. Но у него ничего не получилось.

В Лондоне Хайдер Ходжа сводил меня в интересное место в городе. Здесь я нашел кусочек Бухары, где торговцы каракулем, одетые в свою национальную одежду, занимаются своим бизнесом!