Мик Джаггер - Филип Норман (2012)

В предстоящей судебной пытке у Мика был некий шанс, о котором ему не замедлили сообщить адвокаты. Четыре амфетаминовые таблетки, вообще-то, принадлежали Марианне; она купила их на ночной дискотеке во время их романтического побега в Сан-Ремо, сунула Мику в боковой карман зеленого бархатного пиджака, не предупредила, потом забыла сама. Она была абсолютно готова изложить все это в суде, но Мик и слушать не хотел. Неизменно благородный рыцарь, сын своего отца, он заявил, что его рок-звездная карьера переживет наркотический скандал, а ее карьера серьезной актрисы такого удара не перенесет и он не отдаст ее «на съедение волкам». Вотще, как выяснилось.

Предварительные слушания прошли в Чичестерском магистрате 10 мая. Мик, Кит и Роберт Фрейзер заявили, что невиновны, и были отпущены под залог по 100 фунтов с носа до квартальной судебной сессии Западного Сассекса, где спустя месяц дело рассмотрят присяжные. В то время у магистратов не было власти ограничивать работу репортеров, если возникало подозрение, что сообщения в прессе могут повлиять на решение суда высшей инстанции. Так что защиту Мика и остальных отложили, а газетчики во всех подробностях, со всеми инсинуациями и подтекстами излагали события по версии обвинения. Единственное ограничение касалось четвертого подсудимого — в обвинении названного Дэвидом Шнайдерманном [sic], — который со своим зачарованным дипломатом ЛСД бежал из Великобритании сразу после налета и как будто растворился в воздухе. Поскольку в суд Кислотный Царь Давид не явился, магистраты постановили, что обнародовать его имя будет «несправедливо».

В четыре часа дня отдел по борьбе с наркотиками Скотленд-Ярда обыскал челсийскую квартиру Брайана Джонса. Нашли Брайана в японском кимоно — он сидел средь руин ночного кутежа. Из гостей остался только двадцатичетырехлетний швейцарский аристократ, начинающий поп-певец принц Станислас Клоссовски де Рола, также известный — увы — как Заначка. Столичные полицейские работали сосредоточеннее и эффективнее своих коллег из Западного Сассекса и вскоре обнаружили одиннадцать улик, в том числе горку гашиша, метамфетамины и стеклянный флакон со следами кокаина. Когда флакон предъявили Брайану, он искренне ужаснулся. «Не, мужик, это не мое, — возмутился он. — Я вам не торчок».

Налет случился в тот день, когда Мик и Кит явились в Чичестерский магистрат, — это само по себе доказывало, что британские службы по борьбе с наркотиками объявили сезон охоты на «Роллинг Стоунз». И на сей раз не приходилось сомневаться, что полиция сотрудничает с прессой. Полицейские вошли к Брайану, а затем увезли Брайана и Заначку на допрос в челсийский участок на глазах толпы журналистов, собравшейся на беспечно свингующей Кингз-роуд. В участке Брайану предъявили обвинение в хранении кокаина, гашиша и метамфетамина, а Заначке — в хранении каннабиса, хотя при себе у него ничего не нашли, как и на диване, где он спал. Наутро оба явились в магистратский суд на Грейт-Марлборо-стрит, за углом от беспечно свингующей Карнаби-стрит, и до 2 июня вышли под залог по 250 фунтов с каждого. На тех же слушаниях оба потребовали рассмотрения дела присяжными, и заседание было назначено в суде Центрального Лондона 30 октября.

Последние пять лет Мику все льстили, Мика все облизывали — сейчас для него весьма целительно было осознать, как нужны ему друзья и союзники и как немногочисленны они вдруг стали. «Декка» отказалась и пальцем пошевелить, чтобы ему помочь, хотя к тому времени продала миллионы пластинок «Стоунз». Поскольку Олдэм договорился с ними о лицензировании записей, «Декка» не считала группу своей, как «Битлз» на EMI; для «Декки» «Стоунз» были внештатниками, а кроме того, студия не забыла аванс в 1,25 миллиона долларов, который выбил из них Аллен Клейн в 1965 году.