Мик Джаггер - Филип Норман (2012)

В отличие от невнятного плутовства «Волшебного таинственного путешествия» идея была проста и цельна. «Стоунз» выступят на большой цирковой арене — только, уточнил Мик, не «шикарный „Ринглинг и Барнум“, а какой-нибудь заштатный европейский цирк». С ними выступят другие рокеры — друзья, предметы восхищения, и все это будет сдобрено забавными и китчевыми цирковыми номерами. Подписать других музыкантов, вспоминает Линдзи-Хогг, оказалось проще всего. «Мик достал записную книжку и всех обзвонил. Никаких менеджеров, никаких агентов. Они были сообществом. Как во Франции, когда все художники-импрессионисты еще дружили, когда их еще не испортили деньги и слава».

В духе вот такого братства одним из первых Мик позвонил Питу Таунсенду из The Who, которые громче всех поддерживали его с Китом в «редлендской» истории. «Стоунз» особо никогда не увлекались воспитанием молодых талантов, но было решено позвать и молодые группы. Только что собравшихся Led Zeppelin отвергли в пользу Jethro Tull, ненормальных фолк-рокеров, чей солист, он же флейтист, Иэн Андерсон — с такой шевелюрой, какая «Стоунз» и не снилась, — выступал, стоя на одной ноге, точно аист. По настоянию Кита выделили время американскому блюзмену с бесконечно неамериканским именем Тадж Махал. Чтобы разбавить сугубо мужскую атмосферу — и вернуть в поп-музыку давно молчавший голос, — позвали Марианну.

Кроме того, Линдзи-Хогг задумал на один вечер создать из звезд разных групп одну супергруппу — тогда эта мода только начиналась. В вокалисты он прочил Стиви Уинвуда и Пола Маккартни, но решил, что идея больше понравится Джону Леннону, который к тому же с появлением Йоко Оно отдалился от прочих битлов. Еще в состав вошли Эрик Клэптон, перкуссионист Майк Митчелл из Jimi Hendrix Experience и Кит на бас-гитаре, а также необъявленный сюрприз — израильский скрипач-виртуоз Иври Гитлис. Назывались они — ленноновской аллюзией на неопрятные плащи, отсылающие к сексуальным извращенцам, — The Dirty Mac.[221]

Репетиции и съемки заняли всего два дня, 10 и 11 декабря, в цирковых декорациях на лондонской студии «Интертел». Ради цельности и пущего сюрреализма зрителей нарядили в желтые, синие и оранжевые пончо и обвислые фетровые колпаки. Роковые сеты перемежались выступлениями клоунов, акробатов, огнеглотателя и довольно пожилой пары на трапеции. Еще планировался номер с боксирующими кенгуру, но в последний момент Йоко Оно пришла к Линдзи-Хоггу и сказала, что, если в программе будут кенгуру, Леннона не будет. В остальном же режиссеру не мешали. «Аллен Клейн почти не появлялся, — вспоминает Линдзи-Хогг. — Если мне требовалось разрешение на что-нибудь — а это чаще всего означало, что надо потратить еще денег, — я спрашивал Мика». Съемки начались около полудня 11 декабря с парада-алле, в котором весь состав выступил на арену под «Выход гладиаторов» Фучика. Шпрехшталмейстером был Мик (хотя сначала на эту роль планировали Брижит Бардо) — в алом фраке и заломленном на затылок цилиндре; на своем кокни, густо пропитанном иронией, он объявил «зрелища, звуки и чудеса, которые поразят ваши глаза и уши». Прочие «Стоунз» вокруг него, разряженные а-ля «Baggers Banquet», изображали игру на трубах и тубах, точно второй и отнюдь не дружелюбный оркестр Клуба одиноких сердец сержанта Пеппера. Брайан вышел в роскошном сине-золотом костюме, но лицо его было пусто и преждевременно состарилось, а волосы, когда-то сиявшие золотом 750-й пробы, пожирнели и обвисли.

Единственная роль с репликами досталась Мику — обмен колкостями с Джоном Ленноном; вдвоем они изображали «Майкла» и «Уинстона», слащавых ведущих некоего американского ток-шоу. Четверо остальных «Стоунз» по очереди представляли гостей, хотя в окончательной версии монтажа Брайана и Билла убрали. Согласно внутригрупповой классовой системе в зал не пригласили ни новую подругу Билла, шведку Астрид Лундстрём, ни Ширли Уоттс.