Мик Джаггер - Филип Норман (2012)

Сохранился фрагмент передачи о скалолазании — зернистые черно-белые кадры, снятые в живописном уголке под названием Хай-Рокс, под Танбридж-Уэллсом. Четырнадцатилетний Майк, в джинсах и полосатой футболке, вместе с другими мальчиками прилег в овраге, а пожилой тренер многоречиво нудит про экипировку. Вместо укрепленных трекинговых ботинок, которые могут повредить эти скальные поверхности, тренер рекомендует «обычные кеды… вот как у Майка». Майку поднимают ногу, показывают пристойную резиновую подошву. Из-за отца он не может показать, что на самом деле думает об этом суетливом человечке в драном свитере, который обращается с ним как с куклой. Но расчетливо-пустой взгляд и язык, слишком часто облизывающий толстые губы, говорят сами за себя.

В школе он катился по накатанной, трудился не больше, чем было необходимо, чтобы справляться в классе и на спортплощадке. У учителей и одноклассников создавалось впечатление, что уроки он просто терпит, а мыслями витает там, где шика и веселья несравнимо больше. В его табелях то и дело возникали: «слишком легко отвлекается», «отношение к учебе довольно неудовлетворительное» и прочие невнятные упреки. Летом 1959 года он сдавал экзамены обычного уровня — в те дни их оценивали по 100-балльной системе. Он сдал семь предметов, еле справившись с английской литературой (48), географией (51), историей (56), латынью (49) и математикой (53), но прилично одолев французский (61) и английский (66). Дальнейшее образование было уготовано удачливому меньшинству, большинство же в шестнадцать лет после экзаменов уходили работать в банках и конторах стряпчих. Майк, однако, перешел в шестой класс, чтобы отучиться еще два года и сдать экзамены повышенного уровня по истории и французскому. Директор Каланча Хадсон прогнозировал, что «блестящие успехи по обоим предметам маловероятны».

К тому же его назначили старшим студентом — формально придатком к Каланче и преподавательскому составу, человеком, который помогает им поддерживать порядок и дисциплину. Однако вскоре директор пожалел об этом назначении. Поначалу Элвис Пресли наводил свои губительные чары на девочек, однако глубже отразился на мальчиках, особенно британских: их прежняя осанка превратилась в мятежную сутулость, их когда-то солнечные улыбки сменились надутыми губами, стрижечки (на затылке покороче, на висках покороче) обернулись вислыми сальными челками, «утиными гузками» и бакенбардами. Стиль тедди-боев (то есть эдвардианский) тоже характерен был теперь не только для молодых ремесленников — он познакомил молодежь среднего и высшего класса с брюками-дудочками, сюртуками на двух пуговицах и узенькими галстучками бантиком.

Майк был не из тех, кто откровенно переходит границы, — мама бы не разрешила, — но нарушал строгий дресс-код Дартфордской средней исподволь, не меньше оскорбляя блюстителей порядка: мокасины вместо тяжелых черных ботинок; светлый «укороченный» плащ вместо темного и с ремнем; низко застегнутый черный пиджак с золотой искрой вместо школьного блейзера. Среди самых яростных критиков его гардероба был доктор Уилфред Беннетт, старший преподаватель иностранных языков, и без того недовольный, поскольку Майк хронически недотягивал до своего уровня по французскому. Ситуация достигла апогея на ежегодной церемонии школьного Дня основателя, где присутствовали шишки из Дартфордского муниципалитета и другие местные сановники, а безупречные ряды форменных блейзеров замарал этот поблескивающий золотом пиджак. Последовала жаркая перепалка с доктором Беннеттом, в финале тот ударил Майка — безнаказанно, как и все учителя в то время, — и Майк растянулся на земле.