Мик Джаггер - Филип Норман (2012)

С наступлением 1970-х американское общество стабильнее не стало. В 1972 году предстояли президентские выборы, на которых возрастной ценз был понижен с двадцати одного года до восемнадцати лет. Правящий президент-республиканец Ричард М. Никсон — самый оголтелый параноик, что когда-либо занимал Овальный кабинет, — боялся, как бы массовый приток на выборы молодежи, подстегиваемой британскими рок-музыкантами, не лишил его должности. Джон Леннон, теперь живший с Йоко в Нью-Йорке, увлекся левым экстремизмом; в результате за ним установило слежку Федеральное бюро расследований, а иммиграционные службы грозили ему депортацией. Паранойю Никсона усердно подпитывал директор ФБР Дж. Эдгар Гувер, свирепый реакционер, за которым пока никто не подозревал тайной склонности наряжаться в девичьи платья, еще кружевнее, чем у Мика Джаггера.

ФБР полагало Мика антиамериканским подрывным элементом еще с 1967 года, когда Бюро вместе с британской МИ5 подослало к нему Кислотного Царя Давида, что привело к суду, тюремному заключению и двухлетнему запрету на въезд в США. В ФБР хранилось пухлое дело Мика, где отмечались угрозы внутренней безопасности США: его невнятное бормотание в поддержку «черных пантер» и песня с «Exile on Main St.», посвященная Анджеле Дэвис. По словам бывшего оперативника ФБР, «Дж. Эдгар Гувер ненавидел Джаггера, пожалуй, больше всех прочих фигур тогдашней поп-культуры».

По всей стране разносилась пальба, устрашающая своей неразборчивостью. Только-только спал шок от расстрелов в Кентском университете, где Национальная гвардия Огайо застрелила четверых и ранила девятерых студентов во время мирной демонстрации против вторжения США в Камбоджу. Затем 16 мая 1972 года сторонник сегрегации Джордж Уоллес, губернатор Алабамы, баллотировавшийся в президенты, получил пять пуль на политическом митинге и остался на всю жизнь парализован. Как-то теплым лос-анджелесским вечером Мик опустил окно в лимузине, дабы поболтать с какими-то девчонками, которых аж трясло от возбуждения в предвкушении гастролей. «Ой, Мик, — выдохнула одна, — а ты не боишься, что тебя застрелят?» Он на миг задумался, а потом, как ни странно, прямодушно ответил: «Ага… боюсь».

Больше всего опасались, как бы «Ангелы ада» не решили мстить «Стоунз», которые предоставили байкерам отдуваться за Алтамонт. «Вся группа ужасно боялась, — вспоминает Маршалл Чесс. — Особенно Мик. Всякий раз, поздно выходя на улицу, мы внимательно озирались». В результате охрана была еще жестче, чем на всех прошлых гастролях. Ключевые фигуры в окружении группы, в том числе Чесс, раздобыли себе пистолеты; Мик купил два полицейских, тридцать восьмого калибра. От всех рабочих сцены под руководством Чипа Монка требовали настоящих профсоюзных билетов — на случай, если какой-нибудь переодетый «Ангел» выпросит работу по случаю, а затем посреди концерта сыграет убийство Мередита Хантера на бис. Мику и Киту выделили двух страшных чернокожих телохранителей — с широченными белыми воротниками нараспашку. По словам причастного, который предпочел не называться, телохранители эти не просто дежурили у Проблесковых Близнецов под дверями: «Они были с ними в спальнях. Всю ночь».

О путешествии «Стоунз» по Америке ныне сообщали не только зануды из музыкальных изданий. Престижнейшие американские журналы добивались пропусков за кулисы, друг против друга выставляя величайших литературных тяжеловесов. «Сэтердэй ревью» обещала командировать Уильяма С. Берроуза, контркультурного колосса, чье антигероиновое лечение совсем недавно — и тщетно — опробовал Кит. Когда выяснилось, что «Ревью» не в состоянии заплатить Берроузу требуемую сумму, его заменили Терри Сазерном, сценаристом классических фильмов «Доктор Стренджлав» и «Беспечный ездок», одно время работавшим в штате битловской «Эппл».