Мик Джаггер - Филип Норман (2012)

Поначалу Мика забавляло, что он женат на законодательнице мод (хотя тогда это еще так не называлось), и он в разумных пределах делился с нею огнями рампы. Под ее влиянием он еще одержимее возился со своим гардеробом и присвоил несколько ее идей — например, с опозданием приветствуя послов и сенаторов в Вашингтоне, под мышкой сжимал трость с серебряным набалдашником. Пара стала участвовать в модных съемках, и в январе 1973 года 2000 экспертов и редакторов модных журналов со всего мира признали их «лучше всех одетыми». Через несколько недель лондонский «Санди таймс мэгэзин» заказал их фотографию на крыше кенсингтонского универмага «Байба» престарелой Лени Рифеншталь, чей фильм «Триумф воли» воспел нюрнбергский съезд НСДАП в 1934 году. Что наверняка понравилось бы американскому критику Альберту Голдмену, который сравнивал концерты «Роллинг Стоунз» с этим самым съездом, а Мика — с «Вождем».

Пара, позирующая в Верхнем саду универмага, — она в кружевном платье а-ля Скарлетт О’Хара и с парасолью, он в ярко-охряном костюме — как будто олицетворяла идеальную рок-н-ролльную сказку. На деле же все обстояло иначе. Позже Мик заметит, что их брак был «хорош только первый год», а потом превратился в притворство перед публикой, все менее убедительное. По оценкам Бьянки, хороший период оказался еще короче.

Для группы и ближайших помощников она оставалась аутсайдером — ей не доверяли, над ней насмехались. Кит злился, что она умыкнула его Проблескового Близнеца в блестящий мир кутюрье и европейских кинозвезд, где никто слыхом не слыхивал о Блайнд Бое Фуллере или настройке по открытой соль. Анита Палленберг злилась, потому что Бьянка была прекрасна, стильна и холодна, — и особенно Анита злилась теперь, когда ее божественное лицо изуродовал героин, ее стрижка на восемнадцать карат поблекла и обвисла, а ее завораживающий сиплый голос неприятно каркал. Билл Уаймен, Мик Тейлор и их жены были с Бьянкой ровны, но держали дистанцию, как и положено сержантскому составу. Однако, как ни удивительно, с ней подружился Чарли Уоттс. Искренность Чарли позволяла Бьянке отдохнуть от низкопоклонства, что окружало Мика, и к тому же, по мнению Бьянки, из всех жен внутреннего круга Мик не тронул только жену Чарли.

Даже в целом терпимые и добросердечные люди, которые работали на Мика в лондонской конторе, затруднялись потеплеть к Бьянке, а потому с легкостью думали о ней дурно. Ее считали беспощадной золотоискательницей, которая добивается только его денег (никто ведь не знал о брачном контракте, предъявленном ей утром перед свадьбой) и интересуется только своей персоной (о ее работе в пользу жертв никарагуанского землетрясения все как-то забывали). Ее неизбежно заподозрили в том, что Миково решение отказаться от Кэрис — ее рук дело. Логично: зачем ей делиться наследством с чужими детьми, если у нее своя дочь есть?

Пока Мик работал в студии или был еще чем-нибудь занят, развлекать Бьянку выпадало жене Леса Перрина — Джейни. Обычно развлекали Бьянку так: сажали на заднее сиденье машины с шофером, вручали пачку 20-фунтовых купюр и отправляли по магазинам на Бонд-стрит или в Найтсбридж. С шоферами вечно не ладилось — Бьянка ожидала от них практически рабской покорности. Одного отослали просто за то, что не коснулся фуражки в знак приветствия. Из-за Бьянки компания, у которой «Стоунз» годами нанимали машины, отказалась с ними работать. Джейни Перрин уже страшилась телефонных бесед, в которых ей сообщали, что очередному шоферу недостало уважительности и Бьянка — как она выражалась с легким испанским акцентом — «зердится».