Мик Джаггер - Филип Норман (2012)

Журналистам она всегда нравилась, а в роли Миковой «дамы» — тем более; однажды это сослужит ей добрую службу. Она неизменно давала блестящие интервью — экстравагантный, но совершенно естественный южный акцент (так непохожий на Миково притворство), готовность обсуждать секс без малейших, очевидно, санкций со стороны Мика. «Я стараюсь по-всякому разнообразить спальню, — поведала она одному британскому журналу таким тоном, будто речь шла о мустангах и лассо. — Ну, знаете… подвязки и все такое».

По счастью, с человеком, принадлежавшим к близкому кругу «Стоунз» и способным пригасить даже солнечную улыбку Джерри, больше не надо было считаться. Кит наконец расстался с Анитой, поняв, что иначе с героина не слезет, а ее тягу к самоуничтожению обуздать все равно не в состоянии. Последняя соломинка сломала верблюду спину в доме, который они сняли в Салеме, штат Массачусетс,[318] где семнадцатилетний садовник Скотт Кантрелл — по слухам, любовник Аниты — вышиб себе мозги на ее постели из пистолета Кита; судя по всему, он играл в русскую рулетку. В доме тогда был маленький Марлон Ричардс — и без того уникальный запас впечатлений рок-ребенка существенно расширился. Как известно, в XVII веке в Салеме одержимо охотились на ведьм, и это обстоятельство возродило слухи о том, что Анита и сама ведьма, а таблоиды заголосили, что она и ее бессчастный мальчик участвовали в местном ведьмовском шабаше. Киту эта прежде завораживающая мозговитая блондинка представлялась теперь «Гитлером… сама тонет и всех пытается утопить».

В 1979 году после пары невнятных романов (самый испорченный «Стоун» был не таким уж и жеребцом, да к тому же, по сути, моногамен) он познакомился с двадцатитрехлетней американской фотомоделью Патти Хансен, которая недавно была лицом «Кальвина Кляйна» и красовалась на гигантских щитах над нью-йоркской Таймс-сквер. Он добивался ее со всем пылом своей романтической натуры и засыпал любовными письмами, порой написанными его собственной кровью. Патти, как ни удивительно, не сбежала в ужасе, и теперь эти двое жили вместе. Патти и Джерри объединяла жизнерадостность — а также обложки «Вог», — и они стали подругами и союзницами, даже ближе, чем вскорости станут Проблесковые Близнецы.

Мик из развода вышел победителем, но по-прежнему сильно злился на Бьянку, говорил, что с ней трудно, что она «подлая», и отвергал даже мысль о том, что однажды они могут подружиться. Особенно его бесило, что она оставила себе его фамилию, хоть и уверяла, что фамилия эта принесла ей одни несчастья. Он ни секунды не сомневался, что Бьянка, дабы возместить недостачу алиментов, станет эксплуатировать эту фамилию на полную катушку.

Но ради дочери следовало соблюдать политес. Мика регулярно пускали к Джейд — тут Бьянка и впрямь могла сподличать, если бы захотела, — и он оставался любящим, внимательным отцом. Джейд заезжала к нему на американские гастроли в 1981 году и наблюдала из-за кулис в нетерпении, как все десятилетки, приходящие к отцу на работу.

Роль неофициальной мачехи Джерри играла с обычным своим апломбом. По приезде в Орландо на концерт на «Танджерин-боул» она стерла макияж, завязала волосы в хвост и вместе с Джейд и другими гастрольными детьми на весь день отправилась в «Диснейуорлд». Мик признался, что и он не прочь присоединиться, но поднимется такая суматоха, что сил никаких нет. «Вообще-то, я люблю русские горки», — прибавил он довольно уныло, бегая туда-сюда в своих футбольных бриджах, готовясь встретиться с очередными восьмьюдесятью тысячами народу.