Автобиография Твен Марк - Марк Твен (2014)

На протяжении всей своей жизни миссис Клеменс была физически слабой, но дух ее никогда не был слаб. Она держалась на нем всю свою жизнь, и он был не менее действен, чем бывает телесная сила. Когда наши дети были маленькими и болели, она нянчила их долгими ночами, и так же она нянчила своего отца. Я видел, как она сидела, держа больного ребенка на коленях, напевая ему вполголоса и покачивая его монотонно туда-сюда, чтобы успокоить, – всю ночь напролет, без жалоб и передышки. Но я не мог оставаться бодрствующим десять минут подряд. Все мое дежурство состояло в подбрасывании дров в огонь. Я делал это десять – двенадцать раз за ночь, но всякий раз меня надо было звать и я всегда засыпал вновь, прежде чем заканчивал операцию или же немедленно после.

Нет, ничто не сравнится с выносливостью женщины. В военное время она измотает любую армию, состоящую из мужчин, будь то в лагере или на марше. Я до сих пор с восхищением вспоминаю ту женщину, которая села в почтовый дилижанс где-то на равнине – когда мы с братом пересекали континент летом 1861 года, – и сидела бодро и прямо как стрела, не проявляя никаких признаков утомления. В те времена единственным событием дня в Карсон-Сити было прибытие дилижанса. Весь город бывал тут как тут, чтобы насладиться этим событием. Мужчины обычно выбирались из дилижанса скрюченные, едва в состоянии ходить, с изнуренными телами, подавленные, с истрепанными нервами, раздраженные и злые как черти, но та женщина вышла улыбающаяся и, судя по всему, неизнуренная.

Из «Биографии» Сюзи

«После дедушкиной смерти мама и папа вернулись в Буффало, и там несколько месяцев спустя родился милый маленький Лэнгдон. Мама назвала его Лэнгдоном в честь дедушки, это был замечательно красивый маленький мальчик, но очень, очень хрупкий. У него были чудесные голубые глаза, но такой голубизны, что мама никогда не умела мне их описать, так чтобы я видела их словно воочию своим мысленным взором. Его хрупкое здоровье было постоянным беспокойством для мамы, и он был такой хорошенький и такой милый, что это тоже должно было ее беспокоить, и я знаю, что так и было».

Он родился преждевременно. У нас в доме была гостья, и, уходя, она попросила миссис Клеменс проводить ее на станцию. Я возражал. Но то была посетительница, чье желание миссис Клеменс почитала как закон. Готовясь к отъезду, гостья потратила даром так много драгоценного времени, что Патрику пришлось гнать на станцию галопом. В те дни улицы Буффало были не теми образцовыми улицами, какими стали потом. Они были вымощены большими булыжниками и не ремонтировались со времен Колумба. Таким образом, поездка на станцию была равносильна преодолению Ла-Манша в шторм. Результатом для миссис Клеменс стали преждевременные роды, за которыми последовала опасная болезнь. Я был уверен, что спасти ее может только один врач. То была почти богоподобная миссис Глисон из Эльмиры, умершая два года назад в очень преклонном возрасте, после того как больше полувека являлась кумиром этого города. Я послал за ней, и она приехала. Ее помощь принесла плоды, но в конце недели она сказала, что обязана вернуться в Эльмиру по причине крайне важных обязательств. Я чувствовал уверенность, что, если она сможет остаться у нас еще на три дня, Ливи будет вне опасности. Но обязательства миссис Глисон были такого характера, что она не могла остаться. Вот почему я поставил у дверей частного полицейского с указанием не выпускать никого без моего ведома и согласия. В этих обстоятельствах у бедной миссис Глисон не оставалось выбора – таким образом, она осталась. Она не затаила на меня злобу и весьма милостиво сообщила мне об этом, когда три года назад я в последний раз видел ее седую, похожую на белый шелк голову и красивое лицо.