Автобиография Твен Марк - Марк Твен (2014)

Так, дайте подумать, было что-то, о чем я хотел рассказать, – и я полагал, что оно задержится у меня в голове. Знаю, о чем – о «золотом дне», о большой Бонанзе в Неваде. Хочу вычитать из экономических колонок газеты «Нью-Йорк таймс» за вчерашний или позавчерашний день, что конкретно было началом великой Бонанзы в Неваде, – и эти подробности представляются мне верными, а именно: что в Неваде в течение 1871 года Джон Маккей и Фэар[75] приобрели контроль над рудниками «Консолидейтед Виргиния майн» за двадцать шесть тысяч долларов; что в 1873 году, два года спустя, его сто восемь тысяч акций продавались по сорок пять долларов за акцию и что именно в то время Фэар открыл знаменитое месторождение серебряной руды великой Бонанзы. Также, согласно этим статистическим данным, в ноябре семьдесят четвертого акции выросли до ста пятнадцати, а в следующем месяце вдруг подскочили до шестисот десяти, а в следующем месяце, январе семьдесят пятого, достигли отметки семьсот долларов. Акции шахты-компаньона «Калифорния» поднялись за четыре месяца от тридцати семи до семисот восьмидесяти долларов – собственность, которая в 1869 году оценивалась на Горнопромышленной бирже в сорок тысяч долларов, через шесть лет котировалась в сто шестьдесят миллионов долларов. Думаю, эти данные верны. Эта великая Бонанза занимает довольно выдающееся место в моей памяти по той причине, что я знал связанных с ней людей. Например, я очень хорошо знал Джона Маккея – это было, пожалуй, где-то в 1862, 1863 и 1864-м. Я не помню, чем он занимался, когда я в 1862 году приехал в Виргинию с умирающих от голода так называемых рудников Эсмеральды, которые состояли в те дни всего лишь из серебросодержащего кварца – массы кварца и очень небольшого содержания серебра, – и для меня было счастливым событием, когда меня призвали на три месяца в Виргиния-Сити, побыть редактором местной газеты «Энтерпрайз», пока мистер Уильям Х. Райт ездил на восток, в Айову, чтобы навестить семью, которую не видел несколько лет. Я занял должность местного редактора с радостью, потому что к ней прилагалось жалованье сорок долларов в неделю, рассудив, что это на тридцать девять долларов больше, чем я стоил, а я всегда мечтал о должности, которая оплачивалась бы обратно пропорционально вложенному труду. Я занял этот пост с удовольствием, но работа оказалась трудной. Мне полагалось каждый день заполнять одну колонку нонпарелью и, кроме того, столько, сколько я смогу занести на бумагу, прежде чем бумага в два часа отправится в печать. Через несколько месяцев я повстречался с Джоном Маккеем, с которым уже был хорошо знаком некоторое время. Он ранее основал брокерскую контору на Си-стрит, в новом каркасном доме, и она была довольно-таки шикарна для того времени и места, потому что на полу там имелся кусок ковра и два стула вместо ящика из-под свечей. Я завидовал Маккею, который прежде не был в таких, очень уж благоприятных, условиях, и предложил ему поменяться местами – забрать его бизнес и отдать ему свой, – и он спросил, сколько стоит мой. Я сказал: «Сорок долларов в неделю». Он ответил: «Я никогда никого не облапошивал в своей жизни и не хочу начинать с вас. Мой бизнес не стоит сорока долларов в неделю. Оставайтесь на своем месте, а я буду стараться выжимать средства к существованию из своего».