Раз и навсегда - Джудит Макнот (1987)

– Что вы подразумеваете, – прервал ее капитан, – под словом «отдалился»?

– Не знаю, как объяснить это.

Он налил чаю.

– Виктория, – нахмурившись, проговорил Фаррел, – вы имеете в виду, что он редко ложится с вами в постель?

Девушка вспыхнула и отвела глаза.

– Он не приходил ко мне с самой брачной ночи. Хотя и я сама опасалась его прихода: после того как он выломал дверь, запертую мной на ключ…

Без лишних слов капитан Фаррел вернулся к буфету и налил в два стакана виски.

Подойдя к столу, он дал ей стакан.

– Выпейте, – твердо велел он. – Нам легче будет беседовать, а я намерен выслушать все до конца.

– Понимаете, до приезда в Англию я никогда не пробовала алкоголя, разве что мне дали вина после похорон родителей, – призналась Виктория, содрогнувшись при виде виски. – Но когда я приехала в эту страну, мне постоянно советуют выпить то вина, то бренди, то шампанского, говоря, что я почувствую себя лучше. Но мне вовсе не становится лучше!

– Ну хоть попробуйте.

– Да я пробовала. Понимаете, я так нервничала в день свадьбы, что попыталась удрать от Джейсона, когда мы стояли у алтаря. Поэтому, когда мы приехали в Уэйкфилд, я думала, что вино поможет мне пережить брачную ночь. Я выпила целых пять бокалов в тот вечер, но от этого меня просто тошнило, когда мы… когда я легла спать.

– Вы хотите сказать, что чуть не бросили Джейсона у алтаря на глазах у всех собравшихся?

– Да, но они не заметили этого. А Джейсон заметил.

– Боже праведный!

– А в брачную ночь меня чуть не вырвало…

– И на следующее утро вы заперлись от Джейсона в своей спальне?

Она кивнула, чувствуя себя очень несчастной.

– А вчера вы заявили ему, что считаете весьма предусмотрительным то, что он встречается со своей любовницей?..

Виктория вновь кивнула, и Майк Фаррел молча, словно зачарованный, уставился на нее.

– Но вчера вечером я пыталась помириться, – попробовала оправдаться она.

– Ну и что же?

– Да, я предложила ему заняться чем угодно из того, что ему нравится.

– И у него сразу исправилось настроение, – предсказал капитан, чуть улыбаясь.

– Да, мне тоже вначале так показалось. Но когда я добавила, что мы могли бы сыграть в шахматы или в карты, он…

– Так вы предложили сыграть в шахматы? Боже праведный, почему именно в шахматы?

Виктория обиженно посмотрела на него.

– Я постаралась припомнить, чем занимались мои родители, когда бывали вместе. Я бы предложила прогуляться, но во дворе было немного прохладно.

Капитан, видимо, не знавший, смеяться или плакать, покачал головой.

– Бедный Джейсон, – хмыкнул он. Затем, совершенно посерьезнев, он снова обратился к гостье: – Уверяю вас, что ваши родители занимались… гм… и другими вещами.

– Например? – спросила она, вспоминая, как они сидели друг против друга у камина с книгами на коленях. Кроме того, мать готовила отцу его любимые блюда, содержала дом в чистоте и порядке и штопала его одежду, но ведь у Джейсона для этих целей имеется целая армия слуг… Она посмотрела на капитана, погрузившегося в неловкое молчание. – Так что вы имели в виду?

– Я говорю о тех вещах, которыми занимались ваши родители, когда вы спали, – прямо сказал он.

Перед ее мысленным взором возникла та картина, когда родители стояли у дверей спальни матери и отец, державший мать в объятиях, умолял: «Не отказывай мне, Кэтрин. Ради Бога!»

«Так, значит, мать не пускала его в свою постель», – наконец поняла Виктория. Девушка вспомнила, какой обиженный вид был у отца в тот вечер и как она сама сердилась на мать за то, что та обижает его. Ее родители, конечно, дружили, но мать не любила отца. Кэтрин была влюблена в Чарльза Филдинга и потому после рождения Дороти не поддерживала больше с мужем супружеских отношений.