Раз и навсегда - Джудит Макнот (1987)

В последний раз он видел ее, когда наносил очередной редкий визит брату в Уэйкфилд, а Кэтрин, в то время десятилетняя девочка, приезжала на каникулы в соседнее поместье. Все две недели пребывания там она ходила за ним хвостом, восхищенно глядя на него своими большими синими глазами. Тогда он считал ее удивительно симпатичной малюткой с обворожительной улыбкой и изумительной способностью самозабвенно увлекаться и увлекать, что выгодно отличало ее от несомненно более зрелых, но холодных красавиц. С неиссякаемым азартом она брала наравне с ним барьеры на своей кобыле и таскала его запускать вместе с ней воздушных змеев.

К моменту предполагаемой женитьбы юного вертопраха она была уже молодой леди потрясающей красоты, и Чарльз просто не мог отвести от нее глаз.

С делано скучающим видом он оглядывал ее очаровательную фигуру, безукоризненные черты лица и великолепные золотисто-каштановые волосы, когда она стояла в сторонке в переполненной людьми зале, выглядя безмятежной и хрупкой. Затем он подошел к ней с бокалом мадеры в руке, оперся о каминную полку и стал смело и откровенно восторгаться ее красотой.

Он ожидал, что она смутится, станет возражать, но Кэтрин повела себя иначе. Она не смутилась от его откровенно оценивающего взгляда и не пыталась избежать его. Она просто склонила голову набок, как будто ждала результата его славословий.

– Здравствуйте, Кэтрин, – наконец сказал он.

– Здравствуйте, Чарльз, – ответила она спокойно и безмятежно.

– Вы так же находите торжество невыносимо скучным, как и я, дорогая? – поинтересовался он, удивленный ее сдержанностью.

Кэтрин устремила на него приводящий в замешательство взгляд синих глаз и спокойно ответила:

– Это вполне уместная прелюдия к браку, который заключается из чисто финансовых интересов.

Ее прямота поразила его, но далеко не в той степени, в какой поразил странно обвиняющий взгляд, которым она полоснула его, перед тем как повернуться и уйти прочь. Чарльз протянул руку, чтобы удержать ее. От прикосновения к ее обнаженной коже его будто громом поразило, и то же произошло, по всей видимости, и с Кэтрин, ибо все ее тело напряглось. Вместо того чтобы, как он обычно поступал в подобных случаях, привлечь ее к себе, Чарльз повлек ее из толпы, и они вышли на веранду.

Стоя в пятне лунного света, он повернулся к ней и, вспомнив ее последнюю фразу, жестко произнес:

– Предосудительно полагать, что только деньги принимались мной в расчет, когда я решил повенчаться с Эмилией. Бывают и другие причины.

И вновь вызывающие смятение синие глаза устремились на него.

– Только не у таких людей, как мы, – спокойно возразила она. – Мы-то заключаем брачный союз с целью увеличения богатства и власти нашей семьи либо ради приобретения титула. Что касается вас, то вы, разумеется, женитесь из-за денег.

Конечно, невеста Чарльза получала в обмен на свои деньги аристократическое имя. И хотя это было принято, слова Кэтрин разбередили его душу.

– Ну а вы? – напрягшись, спросил он. – Вы не выйдете замуж по одной из тех же причин?

– Нет, – мягко ответила она. – Я – нет. Я обвенчаюсь только по взаимной любви. Я не пойду на такой брак, который заключили мои родители. Мне нужно большего от жизни, и я сама смогу дать мужу больше, чем это.

В мягко сказанных словах сквозила такая спокойная убежденность, что Чарльз с минуту помолчал, прежде чем наконец выговорить:

– Ваша бабушка вряд ли будет довольна, если вы выйдете замуж по любви, а не по соображениям престижа, моя дорогая. Ходят слухи, что она добивается родственного союза с Уинстонами и полагает, что именно вы скрепите такой союз.

Впервые за время разговора Кэтрин улыбнулась. Спокойная, обворожительная улыбка осветила ее лицо и растопила душу Чарльза.

– Бабушка и я, – непринужденно сказала она, – уже давно спорим по этому поводу, но я полна решимости, так же, впрочем, как и она, добиться своего.