Раз и навсегда - Джудит Макнот (1987)

– Иногда я наблюдаю за вами, когда вы прогуливаетесь по саду или разговариваете со слугами, и мое сердце наполняется гордостью. Я знаю, это может показаться странным, поскольку нет никакой моей заслуги в том, что вы выросли такой, но все равно я горжусь вами. У меня такое ощущение, будто я кричу всем скептикам мира: «Полюбуйтесь на нее, в ней – жизнь, мужество и красота. Она – именно то, что замышлял Бог, когда дал мужчине спутницу. Она будет бороться за то, во что верит, защищаться, когда ее несправедливо осудят, но простит раскаявшегося и не вспомнит зла». Я знаю, что вы не единожды прощали Джейсону его обращение с вами. Я думаю так и затем спрашиваю себя: что я могу ей дать, чтобы доказать, как она мне дорога? Что может дать человек богине?

Виктории показалось, будто что-то блеснуло в глазах герцога, но она не была уверена, так как ее собственные глаза жгли слезы.

– Ну вот, – смущенно сказал он, еще крепче сжимая ее руку, – скоро мы оба будем рыдать за шашечной доской. Поскольку я ответил на ваш вопрос, может быть, вы ответите на мой? Что вы думаете о Джейсоне?

Виктория нервно улыбнулась.

– Он был щедр по отношению ко мне, – осторожно начала она, но Чарльз отмахнулся:

– Я не об этом. Меня интересует, что вы думаете о нем? Скажите мне честно.

– Я… кажется, не понимаю, о чем вы.

– Ладно, скажем точнее. Считаете ли вы, что он красив?

Виктория едва удержалась, чтобы не фыркнуть.

– Большинство женщин, кажется, считают его исключительно привлекательным, – довольно улыбаясь, зондировал почву Чарльз. – А вы?

Оправившись от изумления, вызванного столь неожиданным направлением разговора, она кивнула, пытаясь скрыть смущение.

– Хорошо. А вы согласны, что он… гм… отличается некоторыми достоинствами, ценными для мужчины?

К ужасу Виктории, в ее мозгу в этот момент вновь промелькнула сцена, когда Джейсон целовал ее у реки, и она почувствовала, что краснеет.

– Вижу, что вы положительно ответили бы на этот вопрос, – хмыкнул Чарльз, неправильно истолковав причину ее смущения. – Отлично! А теперь я выдам вам один секрет. Джейсон – замечательная личность. У него была тяжелая жизнь, но он сумел пробиться, потому что обладает исключительной силой ума и воли.

Леонардо да Винчи когда-то сказал: «Чем шире душа человека, тем глубже он любит». Его слова всегда напоминают мне о Джейсоне. Он глубоко чувствует, но редко демонстрирует это. – И, усмехнувшись, герцог добавил: – Поскольку у него такой сильный характер, он редко наталкивается на отпор, а уж со стороны женщин – вообще никогда. Вот почему подчас он кажется кем-то… гм… вроде диктатора.

Любопытство пересилило желание девушки не выспрашивать лишнего.

– В каком смысле его жизнь была тяжелой?

– О своей жизни должен рассказать вам Джейсон; я не вправе делать этого. Уверен, что наступит день, когда он сам вам все расскажет. Однако я должен посвятить вас в следующее: Джейсон решил, что вам пора выйти в свет со всем блеском. Через три дня мы едем в Лондон. Там к нам присоединится Флосси Уильсон и за оставшиеся дни обучит вас всему, что полагается знать, вращаясь в аристократическом обществе. Мы остановимся в лондонском доме Джейсона, который гораздо более приспособлен для раутов, чем мой, а Джейсон, бывая в городе, будет жить в моем доме.

Виктория не имела ни малейшего представления, что влечет за собой выход в свет, но внимательно слушала Чарльза, рассказывавшего ей о веренице балов, раутов, вечеринок, выходов в театр и венецианских завтраков, которые ей предстояли. К тому моменту, когда он упомянул, что Кэролайн Коллингвуд будет в Лондоне с аналогичной целью, ее уже одолел ужасный страх.

– …И хотя вы, кажется, не обратили на это особого внимания за ужином, – закончил он, – леди Кэролайн очень рассчитывает, что вы тоже поедете в город, с тем чтобы можно было продолжить ваше знакомство. Вас это устраивает, не так ли?